Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций [Роман Харисович Солнцев] (fb2) читать постранично
из жизни А.А. Левушкина-Александрова,
а также анекдоты о нем
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Арсений Тарковский
Часть первая
ГОСТЬ НА ПОРОГЕ
1
Пузатенький курчавый господин в затемненных очках в крупной оправе, с улыбкой киношного японца танцующей походкой — весь само очарование, человек пожилых, но еще не преклонных лет — миновал «границу» в аэропорту «Шереметьево-2» и, дождавшись багажа, продефилировал сквозь «зеленый коридор» к стоянке такси.
Углядев, кто вылупился из стеклянного яйца терминала, к нему сразу же бросились волки-таксисты:
— Куда? За сотню баксов домчу, как вихрь…
— Дураков нет, — ласково отвечал господин. — Я и за десять доеду.
И точно, за десять не за десять, но за пятьсот рублей его согласился отвезти вихрастый парень, которому надоело стоять. И как только старенькая «Волга» помчалась по трассе, заграничный гость, вдыхая запахи, льющиеся в приопущенные стекла по случаю бабьего лета, пропел:
— И дым отечества нам сладок и приятен… — И продолжал, улыбаясь сам себе, бормотать эти слова, превращая их, как ребенок, в радостную бессмыслицу. — И дыт ометества ман смадок и птиярен… — И все заливался тихим, журчащим смехом.
Водитель весело оскалился:
— Давно не были?
— С прошлого века, — кивнул заграничный гость. — И даже тысячелетия. Как Воланд. Уезжал из СССР, а въезжаю в Америку. Ишь! — Он кивнул на проносящиеся мимо огромные рекламные щиты с обольстительными надписями на английском языке.
— Нравится? — вдруг хмуро спросил водитель.
И чуткий гость, подстраиваясь, не ответил — снял очки, построжел круглой физиономией, о чем-то задумался, и стало видно — ему никак не меньше шестидесяти: к вискам выстрелили морщинки, как пучки травы, около рта образовались бабьи скобки…
Шофер тем временем включил радиоприемник, потыкал кнопки — и зазвенела песня советских времен: «Вот кто-то с горочки спустился…»
— Замечательно, — вздохнул иностранец и снова зажурчал радостным смехом…
Минут через десять он уже входил в здание аэропорта «Шереметьево-1», а через три часа с небольшим летел в далекую Сибирь на вполне приличном лайнере российского производства ИЛ-86.
В самолете знакомых не оказалось — слишком много времени прошло с тех пор, когда гость покинул нашу страну. Но нет, через час или два полета некий молодой человек с розовыми ушами подошел по вибрирующему полу и, подняв стаканчик, закивал заграничному гостю:
— Профессор Белендеев? — И, поскольку был слегка пьян, добавил: Мишка-Солнце, как вас величали в кругах Академии наук?
— Верно, мол чел, — улыбнулся широко, как чеширский кот, заграничный господин. — А вы кто будете? Не тети Песи ли сын Изя?
Запунцовевший от смущения молодой человек пробормотал:
— Я русский… моя мама Анна Ивановна…
— А фамилия? Не бойся, мальчик, я никому не скажу.
— Курляндский… — негромко ответил молодой человек. — Мы польских кровей.
— О пся крев!.. Тоже красиво… — одобрил Белендеев. — Госпожа стюардесса, не дадите ли мне рюмочку водки, я выпью за юного коллегу. Физик?
— Программист.
— О! Паскаль… фортран… Обменяемся визитками, — предложил Белендеев и подал свою, блеснувшую золотистым шрифтом, отпечатанную на роскошной твердой сиреневой бумаге.
Молодой собеседник протянул ему более скромную карточку.
В эту минуту еще один пассажир узнал заграничного гостя.
— Слышу… да чей же это голосок, как волосок? — Тяжело выбравшись из кресел, подошел с крохотной сувенирной бутылочкой коньяка толстый старик, со сбитым галстуком, с сивыми космами, похожий на Бетховена. — Мишка, ты?..
— Я, милый, — отвечал Белендеев, ласково глядя снизу на старика. Николай Николаевич?
— Не забыл? — Старый физик Орлов хмыкнул. — Память у тебя всегда была хорошая. Соскучился по родным местам? Или кого ловить едешь? Красотку какую? Нынче наших русских девок пачками увозят.
Белендеев как бы обиженно пробурчал:
— Я ж таки женат… Николай Николаич!
— Ну и что? — Старик с хрустом отвернул колпачок и хлебнул из горлышка.
— Нет, я по делу, — вдруг деловым тоном ответил Белендеев, и лицо его обрело строгое, даже надменное выражение. — Сейчас глобализация… помогаем друг другу… Может, и пригожусь родному Академгородку.
Старик, цепко глядя на него белесыми глазами, ощерил зубы:
— Хотел бы я знать, Мишка, какую корысть ты извлечешь из своей помощи… — И, увидев, как гость надул губы, словно обиженный ребенок, поспешил добавить: — Хотя тебя многие наши любили. Уходит наше время, Миша. Новые парни лезут, в тридцать лет уже доктора. Не скажу, что туфта вся их наука, но так рано докторские раньше не давали… Вот есть
Последние комментарии
10 минут 56 секунд назад
15 минут 41 секунд назад
20 минут 24 секунд назад
26 минут 53 секунд назад
53 минут 20 секунд назад
1 час 17 минут назад