Поэт Серебряного века (СИ) (fb2) читать постранично, страница - 2

Анатолия Быстрицкого (он был известен в литературных кругах как Иван Жемчужный, среди поэтов модно было брать псевдонимы, хотя Дмитрий не понимал этой моды) был в разгаре очередной поэтический вечер.

«…Я никогда прежде

Не отдавал сердце…»

Дмитрий с тайным трепетом вслушивался в чуть хриплый голос поэта, неустанно наблюдал за ним весь вечер. Поэт не обладал выдающейся внешностью – был среднего роста, жилист, одет просто. Темные каштановые волосы были длинноваты – закрывали уши, усы и борода придавали ему вид проповедующего попа. Необычными были только глаза, эти искрящиеся, темные, вытягивающие душу из Дмитрия глаза.

«…Я никогда прежде

Не отдавал душу…»

Эти стихи были для него. Он знал это, чувствовал. Они впервые встретились почти три недели назад. Тогда Сергей Ленский, родной дядя Дмитрия, вхожий в литературные салоны Петербурга, привел племянника в дом Быстрицкого в первый раз. Там был ОН – Николай Ковригин, знаменитый поэт, основатель нового поэтического направления, певец России, природы и любви. Их притягивало друг к другу все сильнее с каждой новой встречей.

«…Мне без тебя – негде,

Мне без тебя – не нужно…»

Сегодня Ленский пришел один, без дяди. Обычно присутствие родственника удерживало его от необдуманных поступков, но сегодня все будет иначе. Он не собирался упускать свой шанс.

Чтение стихов Ковригина закончилось; раздались бурные аплодисменты, а Ленский стал следить за передвижениями мужчины по салону. Тот сначала выпил у бара воды, побеседовал с приятелями, а потом как бы невзначай оглядел комнату. И встретился взглядом с Дмитрием. Едва заметный кивок головы – и вот все уже решено, и сильнее бьется сердце, наполненное стыдными, сладкими, волнующими желаниями.

Они вышли из салона по очереди. Сначала Дмитрий, которому не нужно было обходить половину гостей для того, чтобы попрощаться, а потом и Ковригин. На улице наняли экипаж и поехали к Николаю домой. В карете держались за руки, перебрасывались ничего не значащими фразами, намеренно оставляя все важное до того момента, когда останутся одни.

Дома у Ковригина Дмитрий еще не был. Это была маленькая двухкомнатная квартирка, обставленная так просто, так по-деревенски, что Дмитрий почувствовал себя как никогда уютно.

- Хочешь выпить? – спросил Николай, когда они сняли верхнюю одежду.

- Нет, я, пожалуй… - он замялся.

Он уже три недели был влюблен в этого человека. Ему было неважно, что он знаменит, что старше, что он мужчина, наконец. Он со всей страстью молодого тела и искренностью неискушенного сердца впервые полюбил. И был готов на все ради любимого. Казалось, что Николай отвечает ему взаимностью. Не зря ведь смотрит так – страстно, жадно, вызывающе.

Дмитрий, стремясь сократить эти неловкие мгновения, сам придвинулся к Николаю плотнее, кладя руки ему на плечи и умоляюще заглядывая в глаза. Без слов прося о большем. Николай не противился этой просьбе, склонился к губам юноши, даря первый пылкий, желанный поцелуй. Они исследовали друг друга нежно, ласкающими движениями языков изучая, обмениваясь дыханием, прижимаясь ближе.

Дмитрий легко, как будто так и надо было, позволил Николаю гладить свое тело, блуждая своими руками по широким плечам мужчины, чувствуя его силу, желая покориться этой силе, стать ее частью.

Николай, не переставая целовать сладкие губы, медленно оттеснил парня к постели и уложил на чистые, пахнущие свежестью простыни. Раздевались тоже медленно, целуясь и все смелее лаская друг друга. Прижимались обнаженными, разгоряченными телами.

Дмитрий задыхался от тяжести мужчины, навалившегося на него. Это было то, чего он так хотел; поэтому забыл о стыде и собственной невинности, разводил ноги широко, облегчая доступ к своему естеству, подбрасывал бедра, потираясь о горячий, твердый мужской член.

Николай смочил пальцы в слюне и накрыл ими сжимающееся отверстие юноши, поглаживая, вырывая вздохи из прекрасного, распростертого под ним тела. Проник внутрь, причиняя боль.

От этой боли Дмитрий широко раскрыл глаза, задерживая дыхание, но отстраняться не стал, решив идти до конца. Николай это понял, уже смелее раскрывая для себя узкую дырочку, предвкушая, как сладко будет погрузиться в нее.

- Потерпи чуть-чуть, - шептал он на ухо Дмитрию, едва ли понимающему его в этот момент.

Соитие было для Дмитрия болезненным. Хорошего размера член Николая разрывал внутренности, мучил, проникал глубоко. И в то же время эти глубокие движения дарили свободу; Дмитрий понимал, что сейчас от него абсолютно ничего не зависит, и наслаждался этим всепоглощающим чувством, отдавая любовнику всего себя без остатка. Он испытывал невероятное удовлетворение, ощущая излившееся внутри горячее семя, тяжесть усталого тела на себе и жаркий