Аромат розы [Джоан Смит] (fb2) читать постранично, страница - 2

проследит, чтобы все это аккуратно упаковали.

Мама подошла к столу, взяла старую стеклянную чернильницу с отбитыми краями и стершейся крышкой, которая когда-то была покрыта серебром.

— Я помню, как Барри подарили ее на шестнадцатилетие. Все считали, что он будет писателем. Я поставлю ее на письменный стол в кабинете.

У нас на письменном столе уже стояли две чернильницы, но сейчас меня это не волновало. Важнее было убрать чернильницу из моей студии.

Мама ходила по комнате, одну за другой отбирала старые вещи и решала, где их лучше поставить. Но я не очень огорчалась, потому что восьмиугольная комната на самом верхнем этаже, и мама не будет сюда часто заглядывать. Я просто подожду, пока она уйдет и скажу Бродаган убрать старый ковер и портьеры куда-нибудь подальше, пока мама не приказала повесить их в парадной гостиной.

Печально оглядев комнату, мама вздохнула:

— Я пришлю Стептоу с ящиками. Бродаган, не забудьте чернильницу и осторожнее с портьерами, они очень ценные.

— Ступайте к себе вниз, миледи, мы весь этот мусор мигом отсюда вынесем.

Мама, наконец, ушла, а я стала доставать из шкафа дядины пиджаки.

— Шкаф пусть останется здесь, Бродаган. Он очень тяжелый и его лучше не трогать. Я буду хранить в нем свои вещи.

Бродаган сняла с вешалки дядин пиджак и задумчиво его оглядела.

— Да, странная все-таки штука — жизнь, — мрачно проговорила она. — Вот мистер Барри лежит уже на кладбище и трава растет на его могиле, а ведь он мне ровесник. Когда-то он считался самым завидным женихом у нас в Уиклоу. Даже знатные аристократки по нем вздыхали. Папаша надумал женить его на дочке лорда Мунстера, но он не захотел подчиниться отцовской воле и уехал в Индию. Жаль, что он там связался с жуликами, — добавила она не без злорадства.

Она имела в виду неприятности, которые были у дяди с Джон Компани в Калькутте, где он служил главным бухгалтером. Один из его помощников похитил какие-то деньги, принадлежащие компании, и скрылся. Преступника вскоре разыскали, и большая часть денег была возвращена. Поскольку дядя Барри был его начальником, часть вины легла и на него, и он ушел в отставку немного раньше положенного срока.

Мои размышления прервал Стептоу, наш дворецкий. Он принес ящики. Я оставила слуг убирать дядины вещи и спустилась в голубую комнату. Там была моя старая студия. Собрав краски, кисти и другие принадлежности, я сложила их в картонку для шляп, чтобы потом отнести наверх в мансарду. Мне с трудом удалось получить разрешение мама устроить новую студию в восьмиугольной комнате. По-моему, она боится, что я начинаю чересчур серьезно относиться к живописи и из-за этого, в конце концов, останусь старой девой.

Может быть, она и права. Я не из тех девиц, которые бегут к алтарю, как будто это королевский трон. И я не встретила еще мужчину, который увлек бы меня больше, чем моя живопись. Помню, еще в детстве, я пыталась рисовать все, что видела вокруг себя кошек, птиц, лошадей, а позже человеческое лицо и фигуру. Пейзажи меня не очень интересовали. После возвращения дяди Барри из Индии мой интерес к живописи стал настоящей страстью. Дядя меня хвалил и говорил, что у меня, несомненно, есть талант. Он как-то повез нас с мама отдохнуть в Брайтон, и там на художественной выставке я познакомилась с графом Борсини. Набравшись храбрости, я похвалила его картины и пожаловалась, как мне бывает трудно поймать нужный ракурс. Не прошло и двух недель, как он любезно согласился приехать к нам посмотреть мои работы.

Я снова встретила его осенью того же года в Альдершоте. Это был еще один чудесный сюрприз. Обычно он проводил зиму в Лондоне, но ему надоело ездить повсюду за своими патронами. К тому же он охладел к портретам и стал все больше увлекаться пейзажами, а Кент самое интересное место для пейзажиста в Англии. Вот он и поселился в Альдершоте и устроил там свою студию. Он поинтересовался моими успехами, я пожаловалась, что успехов никаких нет, и он тут же согласился дать мне несколько уроков. Когда он не слишком занят (а он сейчас как раз не слишком занят), он приезжает к нам в Гернфильд раз в неделю во вторник в два часа дня, в течение двух часов занимается со мной живописью, пьет чай и возвращается в город. Когда был жив дядя Барри, он обычно, выполнял обязанности моей компаньонки и присутствовал на наших уроках. После его смерти эту миссию взяли на себя мама, Бродаган или моя приятельница миссис Чотон. Так как я рисую людей, компаньонка заодно служит и моделью. В хорошую погоду наши занятия проходят на свежем воздухе. Осенью мы, по-видимому, снова вернемся в студию. У нас в доме долго обсуждался вопрос о компаньонке, и теперь решено, что солиднее будет пригласить какую-нибудь даму. Тогда мама и Бродаган не нужно будет лазить наверх в мансарду. Пока только миссис Чотон, жена нашего доктора, проявила некоторый интерес к нашим занятиям, но, боюсь, это скорее интерес к самому Борсини, чем к искусству.

Я забыла сказать, что Борсини холост и красив.