Мучные младенцы [Энн Файн] (fb2) читать постранично, страница - 43

В исступлении Саймон задрал голову и подставил лицо мучному дождю. Следующего мучного младенца он подбросил с удвоенной силой. Какая разница? Ведь мистер Хайем сам разрешил ему. Не так ли? «Можешь хоть в клочья их разнести. Только вынеси их из этого здания!» Так Саймон и сделал.

Так значит, разнести их в клочья?

Отличная идея!

Он взял еще одного младенца и зафутболил его в другой конец коридора. Потом еще одного. Мука разлеталась во все стороны. Она клубилась по всему унылому коридору белыми облаками. Каждый раз, когда он разносил в клочья новый мешок, огромные тучи муки разлетались в коридоре снежным вихрем, ослепительной метелью — это и был великий, великий взрыв.

Мука вздымалась вверх и оседала на полу толстым слоем глубиной по щиколотку. Кому какое дело? Во всяком случае огромному белому прыгающему во всей этой муке Саймону было на все наплевать. Он успеет еще побыть ответственным человеком, когда подрастет. Когда придет время, у него будут все шансы стать хорошим отцом.

Но не сейчас. Не сейчас, когда он так юн. Не сейчас, когда он способен на все и перед ним простирается размытый и яркий горизонт — куда шире, чем он мог предположить.

Удар… Удар… Мучная буря кружилась в арктическом хаосе, и Саймон победно воздел к ней руки. Он не допустит той же ошибки, что его отец. Нет. Он не свяжет себя по рукам и ногам раньше времени, чтобы потом улизнуть на свободу и бросить ребенка, который спустя несколько лет будет слоняться по Уилберфорс-роуд, беседуя про себя с голубоглазым отцом с морщинками вокруг глаз, которого он сам выдумал, потому что настоящего отца он никогда не видел.

Он так никогда не поступит. Никогда. Он лучше подождет. Ведь ему не все равно. А потом, в один прекрасный день, когда поймет, что готов…

Удар… Удар…

Мука сыпалась на него дождем. Она стекала по нему ручейками и речушками. Она кружилась вокруг него. Он был снежным человеком, йети, ходячей лавиной. Удар… Удар… Он вымещал все свои мелкие разочарования последних трех недель на потрепанных мешках муки. «Не оставляй ее здесь, Сайм». «Будь осторожен». «Ты уверен, что она в безопасности?» Неужели так же думала и мать, когда тащила его с собой в спортивный клуб, чтобы раз в неделю позволить себе расслабиться и поиграть в бадминтон? Как мог он, свесившись через перила, доставать ее своим нытьем? Как он мог?

Удар… Удар… Удар… Новые мешки разрывались в воздухе и просыпались дождем муки. Его мать святая. Он должен подарить ей цветы. Он прижмет Саида к стенке, заставит одолжить ему часть прибыли, нажитой нечестным путем, и купит ей дюжину красных роз. Она это заслужила.

Разорвав последних младенцев по швам, по локоть в муке, он сыпал муку во все стороны. Он был счастлив, и ничто не могло омрачить его радость. Пусть назначают ему еще сколько угодно наказаний — хоть до конца света. Ему плевать. Один час в день? Полная ерунда! Особенно по сравнению с тем, чего он только что избежал!

Он не мог сдержаться. Он запел.

Мучная буря сопровождалась громогласной песней. Зачерпывая все новые горсти муки, он раскидывал их вокруг себя. Белое на белом. О счастливый, счастливый Саймон!

— распевал он.

Мука слепила ему глаза, как порывы зюйд-веста.

— пел он все громче и громче. Он избежал ловушки. Его накажут, но он остался свободен. И у него еще будет время, чтобы проявить ответственность.

Мешки являли собой довольно жалкое зрелище. Весь коридор, из конца в конец, был усыпан мукой. Жаль, что это проделал не четвертый «В» на школьной ЭКСПО. Но это неважно. По крайней мере, они многому научились.

Бесподобный голос звенел.

Совершив последний удар, Саймон зашагал прочь по коридору.

Мартин Саймон, который воспользовался случаем и вышел в сортир дочитать последние страницы «Поисков Святого Грааля», оторвался от книги и поднял голову.

«Вот доблести источник и отваги», — не мог не повторить он, тихо прошептав эти слова себе под нос. Потому что казалось, что здесь, прямо перед ним, возник кто-то необыкновенно высокий и сильный, шествующий как рыцарь в белоснежном белом вихре — ужасающий и ошеломительный.

Мартин Саймон вжался в стену, когда мимо него с песней прошествовал Саймон Мартин.

А мистер Картрайт, который в раздражении вышел в коридор на поиски своего заблудшего ученика, услышав грандиозный, грандиозный тенор, умноженный эхом стен и потолка, уважительно уступил дорогу юноше, следующему в безоблачное будущее, подобно кораблю-призраку под белым