обломками, кинулся к стрелке, схватился за рычаг и... отдернул руку. Стрелка накалилась так, что ладонь чуть не припеклась к рукоятке. Прикрыв ладонь полой шинели, Ширалев дернул вторично. Но стрелка не слушалась.
— Не подходит перо, Михаил Тихонович! — крикнул Ширалев.
— Ничего! С налета проскочим! Как-нибудь сделай!
Изо всех сил ударив ногой по балансу, Ширалев бегом бросился к паровозу. Суханов дал ход. Поперек пути свисла с крыши горящая балка. Паровоз с ходу врезался в нее. Она затрещала, увлекла за собой другие части крыши. Огненным обвалом, взметая тысячи искр, рухнули бревна, стропила, осыпали весь паровоз. Но все же он проскочил стрелку и через несколько минут был вне опасности, за угольной эстакадой.
Ширалев и Суханов вернулись обратно и стали помогать красноармейцам оттаскивать вручную отдельные вагоны и платформы. Жутко было, вспоминал потом Ширалев, когда в эти минуты он вдруг наступил в суматохе на чье-то тело и, нагнувшись, узнал пожилого рабочего эстакады С. Назарова, убитого осколками и обгоревшего. Но в ту минуту и об этом некогда было думать...
Бежавший с другой стороны по путям Петр Нилович Степанов столкнулся с незнакомым человеком.
— Вы кто? — остановил его этот человек.
— Степанов, дежурный по депо.
— А я Даниленко, уполномоченный по Н-ской дороге. Кто тут у вас есть из начальников, на этом участке?
— Здесь? Никого. Все в том конце. Тут — один я.
— Чем вам помочь?
— Товарищ Даниленко! Вот те восемь вагонов надо подальше отвести.
Они пошли в дежурку, к телефону. Там еще заливали тлеющий и дымящийся чердак. Вода так и лилась ливнем на обоих, на столы, койки, но Даниленко и Степанов не обращали на это внимания. Уполномоченный созвонился с соседним депо. Немедленно оттуда выслали паровоз и увезли четырехосные вагоны с ценнейшим грузом.
Покончив с этим, Степанов вновь побежал на пути. На минутку зашел в постовую будку, к операторше Барашковой. Она мужественно дежурила у телефона, хотя лицо ее было бледно. Выпив залпом несколько стаканов воды и чуточку передохнув, Степанов снова бросился к платформам с горящим кругляком. Их заливали из ведер ставшие цепью красноармейцы и железнодорожники.
Уже стемнело. Пламя нескольких пожаров окрасило облака, зловеще трепетало на них. В стороне не стихал грохот разрывов, непрерывно свистели, визжали, ударялись о рельсы, о вагоны осколки, но уже по всем путям узла бесстрашно сновали люди. Сотни их возились вокруг составов. Двигались, исторгая кроваво-красный пар, паровозы... Горячая волна радости наполнила сердце Петра Ниловича. Значит, многие работают так же, как он. Значит, не оплошали, не оробели люди.
— Спасем все, что можно спасти!
Преисполненный этим гордым, радостным чувством коллективной борьбы, дружбы и спаянности, Степанов направился к стоявшему неподалеку паровозу Щ, поднял на нем пары, подвел паровоз к горящему кругляку и стал рассредоточивать платформы, добивая из паровозного шланга пламя, полыхавшее на земле, пропитанной текущей из пробитых цистерн нефтью.
* * *
Неподалеку от этого места оказался в тот вечер молодой начальник вагоноремонтного пункта Георгий Цыбулько. Собственно, для него «аврал» начался за двое суток до того, с первой бомбежки. Пришлось провести в цехе два дня и две ночи напряженнейшей работы, исправляя многочисленные мелкие, но существенные повреждения и урывая лишь минуты для еды и нервной дремоты где-нибудь в уголке. Смертельно утомленный Цыбулько вечером собрался домой. Усталой походкой шел он вдоль вагонов. Вот и контора прибытия, полпути до дому. Еще немного поднажать — и он увидит жену и любимицу-дочь, отдохнет, уснет...
Но тут засвистели бомбы! Инстинктивно Цыбулько забился в канаву за будкой и прижался всем телом к земле. Снова раздался приближающийся свист. Казалось, бомбы надают прямо ему на голову.
Замерло сердце. Секунды казались минутами. Но взрывы загрохотали где-то далеко. Цыбулько приподнял голову. Однако новый, все нарастающий гул разрывов оглушил его. Заколебалась почва. Упругая волна горячего воздуха швырнула Цыбулько, и ему показалось, что наступила полная, поразительная тишина. На самом деле его оглушило. Лишь спустя несколько секунд он вновь услышал грохот, пальбу и женский крик:
— Спасайтесь! Снаряды рвутся!
Две женщины, подобрав юбки, промчались мимо него через пути и скрылись где-то у болота.
— Куда вы подрали?! — кричал им вслед, махая руками, какой-то мужчина.
Это были старший стрелочник Богатырев и его помощницы К. и Ш.
Вокруг еще пуще засвистело, защелкало. Крупный осколок ударился о рельс совсем рядом и пробил его насквозь ниже яблока. Рельс зазвенел мелодично и протяжно. Первым движением Цыбулько было вскочить. Но он сдержал себя. В то же время очень потянуло оглядеться, узнать, что творится.
За семьдесят или пятьдесят метров стремительно разгоралось яркое зарево. Казалось, оно приближается.
Последние комментарии
15 часов 59 минут назад
16 часов 17 минут назад
16 часов 26 минут назад
16 часов 27 минут назад
16 часов 30 минут назад
16 часов 48 минут назад