Ожерелье и тыква [Роберт ван Гулик] (fb2) читать постранично, страница - 52

приступа, – перебил судья. – Во время расследования уделите особое внимание человеку, который называет себя господином Хао, а также его ближайшим подручным, – это они зверски убили вчера господина Лан Лю на постоялом дворе «Зимородок». Вы должны проследить, чтобы их подвергли самому суровому наказанию.

Смотритель дворца поклонился и указал на свое кресло:

– Прошу вас, садитесь, досточтимейший господин, чтобы я мог объяснить, каким образом…

Судья Ди покачал головой. Он снял высокий головной убор с крылышками и, осторожно положив на стол, натянул на голову маленькую шапочку. Затем сбросил желтую мантию, свернул и тоже аккуратно пристроил на столе.

– Я выполнил приказ Сына Неба, отданный устами принцессы, и теперь я снова просто судья округа Пуян. Думаю, что вполне могу передать расследование в ваши опытные руки, господин.

Смотритель дворца окинул его острым, пронизывающим взглядом:

– Вы хотите сказать, что не собираетесь воспользоваться такой возможностью, чтобы… Неужели вы не понимаете, что вправе просить для себя высокий пост в столице? Я был бы рад предложить вам…

– А я буду счастлив вернуться к своим обязанностям, господин.

Смотритель дворца долго не отводил от судьи глаз. Наконец он покачал головой и подошел к столику, где лежал меч. Взяв его, сановник вручил Ди. Итак, драгоценный Дракон Дождя вновь вернулся к хозяину. Судья привязал меч за спиной.

– Суровые меры, принятые вами в Пуяне в отношении монахов из храма Безграничного Милосердия, сделали вашими врагами всех буддистов при дворе, – веско заметил сановник. —А теперь вы серьезно настроили против себя могущественную группировку евнухов. Я хочу, чтобы вью поняли, Ди, – подобными действиями вы до крайности раздражаете своих недругов и при дворе, и во всей Поднебесной. Но эти же действия помогают вам приобретать Друзей, включая и меня.

Тонкие губы сановника слегка дрогнули. Судья впервые видел улыбку на лице смотрителя дворца. Он поклонился и вышел. Стражник у ворот предложил подать паланкин, но судья отказался, заявив, что предпочитает прогулку верхом. Ворота распахнулись, и Ди выехал на мраморный мост.

Глава 22

Углубившись в сосновый лес, судья Ди ощутил, что жаркие лучи солнца припекают ему спину, – значит, время близилось к полудню. Вдохнув полной грудью бодрящий, пропитанный хвоей воздух, судья подумал, что это особенно приятно после суетливой, удушливой атмосферы Водяного дворца. Он расправил плечи и с гордостью подумал о том, что никаким гнусным интригам не удалось запятнать Престол Дракона. Во всяком дворце плетутся заговоры и козни —этого зла никак не избежать, управляя великой страной. Однако, пока в этих мерзостях не участвует верховная власть, все будет хорошо в Поднебесной. Судья ехал все дальше, копыта его коня беззвучно ступали по толстому слою хвои, устилавшему землю.

Внезапно судья натянул поводья. Из-за поворота появилась сгорбленная фигура мастера Тыквы, сидевшего верхом на осле; поперек крупа как всегда, лежали костыли. На поясе монаха болталась тыквенная бутыль, подвязанная шнурком с красными кистями. Старик остановил осла и глянул на судью из-под кустистых бровей.

– Приятно видеть вас в этом головном уборе, судья. Я не сомневался, что никакой клочок желтой бумаги с кляксой красной туши не заставит вас изменить своей природе. Где же ваша бутыль?

– Оставил в «Зимородке». Я очень рад, что успел повидаться с вами до отъезда из Речной Заводи, мастер Тыква.

– Мы встретились в третий и последний раз, судья. Человеческая жизнь, как и жизнь природы, подчиняется циклам. На краткий миг наши циклы соприкоснулось. Что нового во дворце?

– Я вернул ожерелье вашей дочери. Полагаю, в самом скором времени будет объявлено ее помолвке. Кто вы, мастер Тыква?

– Могу сказать вам только, кем я был грубовато поправил Судью старик. – Раз уж вы так хорошо осведомлены, не будет вреда, если узнаете и об этом. Много лет назад я был дафу. Отправляясь в поход против татар, я оставил дома тайную возлюбленную, которая носила под сердцем нашего ребенка. В последнем сражении я был тяжело ранен: подо мной убили коня, и он раздавил мне ноги. Так я угодил в плен к варварам. Долгие пятнадцать летя оставался их жалким рабом и понял, сколь суетна земная власть. Я мог бы убить себя, но мысли о любимой поддерживали во мне стремление жить– пусть и в таком убожестве. В конце концов мне удалось бежать, н я вернулся в Поднебесную, но к тому времени моя возлюбленная уже умерла. Вскоре после моего отъезда её избрали супругой императора, и в свое время у нее родился ребенок – дочь, как вы верно угадали. Девочку записали как дитя императора, так как евнухи испугались наказания за то, что допустили на женскую половину дворца молодую особу, не удостоверившись в ее девственности. Этот случай убедил меня, что суетна не только власть, но и земная любовь. С тех пор я превратился в странствующего монаха, и с миром меня связывает лишь одна