Ральф 124С41+. Роман о жизни в 2660 году [Хьюго Гернсбек] (fb2) читать постранично, страница - 3

технические решения проблем, но и высокий гуманизм Ральфа и его утопического времени. Хьюго Гернсбек привлекает своих читателей не ужасами технических новшеств, а мечтой о счастье людей.

Конечно, Гернсбек не видел и не показывал нового общественного устройства, не представлял себе конца капиталистическим отношениям, но он мечтал о единой человеческой семье на планете Земля, дружественной и с населением других планет.

Гернсбек убеждённо протестовал в своём романе против денежной системы, этой основы капитализма. Он хотел, чтобы деньги были заменены доверием к правам человека на блага, которые определяются только плодами его труда. По существу Гернсбек отказывается тем самым в своём романе от основы капиталистических отношений, где вовсе не трудом определяются получаемые человеком блага, а капиталом, деньгами, которыми он владеет, теми деньгами, которые «делают деньги». Этому не хотел дать место в будущем мире Гернсбек.

Роман Хьюго Гернсбека вовсе не чужд научных ошибок и устарелых представлений. На них можно остановиться, чтобы правильно ориентировать читателя, но едва ли будет верно по этим ошибкам судить благородного автора «Ральфа со знаком плюс».

Этим знаком справедливо было бы наделить и самого автора романа.

Да, конечно, современная наука не нуждается для объяснения физических явлений в услугах эфира, столь любимого в XIX веке.

Конечно, наивно звучит представление Гернсбека о вакууме эфира, описываемые им «ямы эфира» звучат анахронизмом, намеренно оставленным автором спустя полвека после первого издания. Но не в этом ведь суть. Суть - в мечте автора о передаче энергии без проводов. Конечная цель Гернсбека верна. Современная наука всё ближе продвигается к решению этой проблемы.

Конечно, примитивно и неверно объяснение радиоактивности, которое дал Гернсбек. Но не надо забывать, что даже знаменитый Резерфорд не мог дать правильной оценки перспективам развития ядерной физики. На прямой вопрос о том, когда будет использована человечеством внутриядерная энергия, он ответил: «Никогда!» В оценке перспектив использования радиоактивности, сделанной когда-то Гернсбеком, надо скорее увидеть его веру в грядущее служение атома человеку, в частности его здоровью.

Конечно, можно не согласиться с Гернсбеком в том, что люди через семьсот лет уже не будут жевать пищу, питаясь пастами.

Человеческий организм утратил бы тогда свои природные функции, человеку пришлось бы впоследствии потерять не только зубы, но и уже ненужные челюсти, изменились бы и мышцы лица, и многие органы. Словом, человек перестал бы быть человеком в современном понимании. Но не правильнее ли было бы увидеть в предположении Гернсбека предвидение того, чем уже пользуются наши космонавты во время космических полётов. Те же питательные пасты!

Конечно, нельзя создать над каким-нибудь местом Земли частичный вакуум в атмосфере, для того чтобы лучше проникали на гелиостанцию солнечные лучи. В этом случае получился бы ураган, вызванный стремлением воздуха заполнить вакуум, создание которого потребовало бы куда большей энергии, чем та, которую можно при этом получить. Но ведь главная мысль Гернсбека в том, чтобы непосредственно преобразовывать солнечную энергию в электричество. Разве не становится это в ряд с мечтой академика А. Ф. Иоффе о вымощенных фотоэлементами пустынях?

Ведь всего сто гектаров где-нибудь в Кара-Кумах, как он говорил, могли бы обеспечить всю энергетику Советского Союза. И разве не в этом заключена основная мечта Гернсбека, видевшего перспективы прямого преобразования солнечной энергии в электричество!

Конечно, не так, как представлял Гернсбек, ведут ныне по трассе воздушные корабли сигналы с аэродромов, но сам по себе принцип опоры воздушной навигации на сигналы с Земли лёг теперь в основу современной авиации.

Конечно, нельзя уничтожить в лучах арктурия все бактерии на человеке. Ведь без многих микроорганизмов человек не мог бы существовать. Но сама по себе идея антисептических лучей весьма плодотворна.

Конечно, нельзя создать экран тяготения, описанный ещё Уэллсом в виде кэворита. Учёные указывали на философскую несостоятельность этого допущения. Можно вспомнить, что при существовании такого экрана, скажем, под ареной цирка, как описано у Гернсбека, стали бы невесомыми не только жонглёры или всадник с конём, но и весь столб воздуха в атмосфере. Невесомый воздух тотчас будет вытеснен окружающими слоями воздуха - словом, начнётся ураган, который в короткое время выбросит сквозь «трубу невесомости» весь земной воздух. Так что при организации подобного гернсбековскому циркового аттракциона пришлось бы цирковую арену заключить в прозрачный цилиндр и накрыть его каким-нибудь «антиэкраном», чтобы столб воздуха над ним снова обрёл весомость. Однако описание невесомости на цирковой арене живо перекликается с теми ощущениями, которые познаны нашими космонавтами, с невесомостью, которую наблюдали