Конец белого пятна. Повесть [Максим Дмитриевич Зверев] (fb2) читать постранично, страница - 3

Нагашибека, и оба они смотрели вслед всадникам, пока те не растаяли в пустынном мареве.

* * *

За время отсутствия Селевина участники экспедиции подробно обследовали пустыню на пятьдесят километров в стороны от Сары-Булака и начали уже беспокоиться. Лишь на исходе второй недели, вечером, далеко в пустыне показались две черные точки. Солнце опустилось за горизонт, но в бинокль на фоне вечерней зари были хорошо видны всадники.

Быстро сгустились сумерки, и темный полог ночи опустился над пустыней. В лагере запылал огромный костер.

Вскоре Селевина уже обнимали товарищи, и он им представлял нового участника экспедиции:

— Знакомьтесь, товарищи. Это наш проводник — Даукен Кисанов.

Утром следующего дня экспедиция двинулась в глубь пустыни. Новый проводник повел экспедицию туда, где еще не ступала нога ученого и исследователя. Без троп и дорог Даукен вел караван от колодца к колодцу.

Тяжело ехать на верблюдах в жаркие летние дни. Воздух настолько раскален, что трудно дышать. Вдали, в знойном мареве песков, мелькают миражи. Мерная верблюжья поступь укачивает до тошноты…

К удивлению исследователей, на необозримых просторах виднелась сизоватая полынь — буюргун и кустарнички баялыча. Они напоминали осеннюю засыхающую растительность и едва прикрывали почву. Тронутая первыми морозами полынь теряет эфирные масла, а вместе с ними и горечь, становясь лакомым и питательным кормом для овец, верблюдов и других животных. Полынь всю зиму сохраняет в себе жир и белок. Бескрайние просторы Бетпак-Далы, что в переводе на русский язык означает «голодная степь», оказалось, могут прокормить зимой огромное количество овец. Это открытие воодушевило путешественников. Оно в корне ломало представление о Бетпак-Дале, как о бросовой, ненужной земле.

На одной из остановок нашли редкий кустарник — кандым. Он был подлеском среди исчезнувших теперь древних лесов. Засушливый климат пустыни сильно изменил это когда-то плодовое растение.

Яркий солнечный свет с безоблачного неба и палящий жар, казалось, должны были высушить за лето все растения в пустыне. Но они приспособились. Мощные корни саксаула достают влагу с большой глубины. Маленький кустик жузгуна, меньше метра высоты, пустил свои корни до пятнадцати метров! Свежая осыпь раскрыла ученым этот «секрет». Конечно, небольшое растение такими огромными корнями может добывать достаточно влаги даже в пустыне. Этот же жузгун обладает способностью «ползти» по песку на своих длинных корнях: ветер выдувает из-под него песок — он пускает второй корень, сбоку. Новая песчаная буря оставляет его торчащим над песком уже на двух корнях, жузгун выбрасывает третий корень и так «путешествует» по пустыне! Часть его корней всегда ползет по песку и углубляется через несколько метров.

Каждый день приносил новые находки. Профессор Ташкентского университета Д. Н. Кашкаров неутомимо бегал по жаре и ловил быстрых пустынных ящериц: многие из них еще никем не были описаны.

Даукен сначала с нескрываемым удивлением смотрел на седого аксакала. Вечером у костра профессор объяснил мергену, зачем он собирает коллекции, как учит зимой студентов, зачем пишутся научные работы. Даукен внимательно слушал.

На другой день, когда караван только что отошел от колодца, где был ночлег, Даукен вдруг торопливо спрыгнул с коня и бросился вперед с шапкой в руках. Он принес профессору крупную шершавую ящерицу-агаму.^[1] Для «устрашения» она открыла рот, и ярко-синий цвет залил ее шею, брюшко и передние лапы.

С этого дня мерген сделался ревностным помощником профессора в сборах зоологических коллекций и помог ему найти в пустыне несколько мелких животных, еще неизвестных в науке.

Безотрадна глинисто-щебнистая пустыня. Она угрюма и неприветлива. На сотни километров от Усть-Урта до Прибалхашья растянулись ее просторы, опоясывая Чуйскую долину с севера, и кажется, что ей нет конца-края.

Гробовое молчание царит в просторах пустыни. Но жизнь все-таки видна и здесь. Пустыня — это царство ящериц, жуков-чернотелок, жаворонков и тушканчиков. Безмолвно, словно куда-то спеша, пробегают по «своим делам» большеголовые ящерицы пустыни. Их видно только, когда они движутся. Остановятся и исчезнут. Окраска их удивительно сходна с окружающей почвой и потому хорошо укрывает пустынных ящериц от врагов. Поймать эту ящерицу не так-то просто: с поразительной быстротой она несется вперед, то и дело резко меняя направление, и, наконец, исчезает в какой-нибудь норке. Такое проворство спасает ящерицу не только от врагов, но и от полуденного зноя, когда песок накаляется до шестидесяти градусов: он не успевает обжечь ящерицу.

Насекомых видно мало. Чаще других встречаются жуки-чернотелки, черные, как сажа. Они почти не боятся жары и постоянно ползают по горячей поверхности почвы. У жуков-чернотелок есть крылья, но жесткие черные надкрылья не