подсознания, не более. Именно оно желало встречи со мной. Твое истинное „я“. И ты подчинился, потому что не мог не подчиниться. Потому что ты этого хотел».
Ночной сеанс психоанализа. Попробуем его расшевелить.
— Ты знаешь, мне совершенно непонятна причина, по которой я здесь оказался. То есть понятно — сны, эта тяга к морскому берегу по ночам. Но что я тут делаю? И какое у тебя ко мне дело?
Почему я был так спокоен? Почему???
«Мне это неизвестно. И к тому же, это не у меня к тебе дело, а у тебя ко мне. Может быть, ты захотел увидеть себя?».
— Как это? — удивился я.
«Очень просто. Я — это ты».
Если бы это мудрое животное вылезло на берег и сплясало передо мной румбу, щелкая пастями наподобие кастаньет, я бы удивился куда меньше.
— П-поясни… — только и смог выговорить я.
Мне показалось или он усмехнулся? Да нет, вздор, рептилии не умеют усмехаться. Хотя разговаривать они тоже не умеют.
«Ты — человек. В каждом человеке сидит маленький Зверь. Маленький я».
— Ты — зло?
«Что такое зло?».
М-да. Говорят, что дьявол — лучший богослов.
— Ты против бога? — родил я совершенно детский вопрос.
Он опять усмехнулся?
«Что такое бог?».
Так. Оставим мракобесие, подойдем с другой стороны.
— Кто ты и что для тебя люди? Чего ты им желаешь — добра или зла?
«Я не желаю ничего. Они сами желают. Желают то… что желают. А я здесь совершенно ни при чем».
— Тогда зачем ты?
«Зачем кричит чайка? Зачем шумит море? Зачем светит солнце? Твой вопрос не имеет ответа. Я есть и я есть вы».
— Кто — мы? — в очередной раз удивился я.
«Люди. Все люди и ты в том числе. Я есть, поскольку есть вы. И покуда есть вы».
— Зачем ты выходишь из моря?
«Выхожу, когда меня настырно вызывают. Вот как ты. Надо же поговорить с человеком».
— Я не про это. Ты — тот Зверь, о котором сказано у…
«Да. И нет».
Этот доморощенный морской философ медленно начинал действовать мне на нервы, и без того измученные шестью ночными бдениями.
— Изволь выражаться яснее.
«Он похож на меня. Но и только. И между нами есть разница — мне не нужно выходить из моря. Я уже вышел. В переносном смысле, конечно».
— Хочешь сказать, что конца света никто не заметил? — рассмеялся я.
«Причем здесь конец света? Ты не забыл, что я — это вы, люди? Я вышел из моря давно, очень давно. Тогда, когда появился первый человек. Я — ваша истинная суть и я — ваша душа».
— Ты хочешь сказать, что моя душа — это семиглавый дракон?
«Душа у всех разная, но я есть у всех. Маленький или большой, но почти что у всех, и у тебя тоже».
— Зачем же тогда ты живешь?
«Я жду. Я жду того дня, когда последний Зверь в ваших душах умрет. Это будет не скоро. Очень не скоро. Если будет вообще. Глядя на вас, я все больше начинаю склоняться к мысли, что этого не произойдет никогда».
— А если произойдет?! — кажется, я кричал — Что будет, что?
«Ничего особенного. Я выйду из моря. Вновь».
Контакт разорвался — вновь ударили колокола и дикая боль стальным обручем стиснула голову. Когда боль прошла, мне предстала картина Зверя Уходящего. Я молчал, потрясенный услышанным и увиденным, а он уходил, уходил, медленно раздвигая темную вязкую воду, чем-то напоминавшую ртуть.
Холодное солнце по-прежнему висело у горизонта.
Я опустился на стылую гальку. Попытался закурить, но дрожащие руки ломали сигареты. Я отшвырнул пачку и достал пистолет.
«Я — это ты».
Медленно повернув оружие, я заглянул в ствол. Нарезы, закручиваясь подобно линиям судьбы, уходили внутрь, сливаясь там с облаком тьмы.
Омут.
Омут бесконечности.
«Может быть, ты захотел увидеть себя?».
— Нет… — прохрипел я, падая ничком. — Вре-ешь!..
«Душа у всех разная…»
Замолчи!
«…но я есть у всех».
Не смей!!!
«…и у тебя тоже».
Будь ты проклят!
«Я — это ты».
Убирайся в глубину!
«…и я — ваша душа»…
Когда я очнулся, на востоке уже колыхалось алое полотнище восхода. В руке я по-прежнему сжимал пистолет. Взглянув на него, я не смог удержаться и расхохотался во все горло.
Я убью тебя, Зверь. Черт, до чего же тугой спуск у этой хреновины!..
…Я внезапно проснулся, словно на меня вылили ведро холодной воды, и рывком сел на постели, не понимая ровным счетом ничего. Приснится же такое… За окном надрывалась автомобильная сигнализация и в такт ей захлебывалась в лае чья-то псина. Я бросил взгляд на замерший в углу письменного стола будильник. Мама моя, половина одиннадцатого утра! На работу же опоздал! Я принялся лихорадочно нашаривать босыми ногами тапки с целью вскочить и бежать по направлению к… Блин, какая работа? КАКАЯ РАБОТА? Я же третий день в отпуске! Рефлексы, будь они прокляты…
Я нашарил наконец тапочки, надвинул их и, шаркая ногами, поплелся к окну. Удрученно оглядев открывшийся мне пейзаж, я провел рукой по лицу и понял, что за время отпуска еще ни разу не брился. Непорядок. Заодно и зубы почищу, а то какой-то мерзостный привкус во рту после сна. Такого же
Последние комментарии
36 минут 14 секунд назад
22 часов 52 минут назад
23 часов 27 минут назад
1 день 20 минут назад
1 день 25 минут назад
1 день 36 минут назад