Триста неизвестных. Издание второе, дополненное [Петр Михайлович Стефаневский] (fb2) читать постранично, страница - 4

Александровичем Хрусталевым к нашему самолету. Быстренько выстраиваю экипаж, командую «смирно» и докладываю о готовности корабля к полету.

— Вольно! — привычно и властно произносит Алкснис, но тут же переходит на совершенно другой, я бы сказал, отцовский тон разговора: — Посмотрим, как будете выписывать свою инструкцию в воздухе.

Начальник ВВС занял правое кресло, Хрусталев, предварительно осмотрев самолет, сел рядом с бортмехаником. Даже удивляюсь себе: на борту начальство, а нисколько не волнуюсь. Правду говорят «старики» — с Алкснисом всегда так: своим присутствием он не сковывает людей, а побуждает их к четкости и уверенности в действиях.

Безгранично преданный своему делу, Яков Иванович решительно и настойчиво насаждал в авиации крепкую воинскую дисциплину, требовал от авиаторов аккуратности и исполнительности, всячески развивал у подчиненных разумную инициативу и самостоятельность.

Высокий, со светло-серыми глазами на продолговатом бледном лице и черными как смоль волосами, Я. И. Алкснис был всегда подтянут, ходил в безукоризненно подогнанной форме. Он пользовался огромным авторитетом, вызывал у нас даже некоторый трепет. Если кому и доставалось от него, то по заслугам. Вместе с тем Яков Иванович не забывал и поощрять отличившихся.

…Даю полный газ. Все быстрее бежит самолет по полосе, оторвался от земли — взлетели. Набрав заданную высоту, перевожу машину в горизонтальный полет. Стрелка указателя скорости — на одной строго установленной цифре. Попеременно выключаю то один, то другой двигатель. Летим без снижения. Кроме прямолинейного полета с одним мотором выполняю то правые, то левые виражи до сорока пяти градусов.

На лице Алксниса — бодрящая улыбка. Он дает сигнал на посадку.

На кратком разборе полета начальник ВВС одобрил инструкцию, похвалил ее авторов. Товарищи от души поздравляли нас с успехом.

— А бомбер-то из тебя неплохой получился, — кольнул Залевский, вспомнив мои возражения против перевода на бомбардировщики.

Вскоре меня назначили командиром головного серийного самолета ТБ-3 для снятия с него летных характеристик. В начале тридцатых годов обработка летных данных производилась по спидобарографу, который мы в шутку прозвали обезьянкой. Прибор воспроизводил колебания высоты и скорости полета. То был строгий контролер, фиксировал любую ошибку, любое отклонение от заданного режима.

Таких отклонений я пуще всего боялся: с одной стороны, хотелось как можно лучше выполнить задание, с другой — оправдать похвалу Я. И. Алксниса. Эти несколько разноречивые мотивы — сознание долга и честолюбие — преследовали все-таки одну цель, побуждали к сосредоточенности в полете, пунктуальности в расчетах. Снятая в воздухе спидобарограмма походила скорее на чертеж, выполненный с помощью рейсшины, чем на автоматическую запись скоростей и высот.

После моих успешных полетов — сначала с Я. И. Алкснисом, а затем самостоятельно — для снятия летных характеристик с ТБ-3 — на меня обратил внимание Андрей Борисович Юмашев. С тех пор стал он моим заботливым наставником.

Спустя некоторое время НИИ ВВС поручили обучить полетам на ТБ-3 командиров авиачастей Дальневосточного Особого военного округа. В числе четырех испытателей А. Б. Юмашев взял и меня. Под его руководством я прошел превосходную школу командира тяжелых воздушных кораблей.

* * *

Серый зимний день. Полетов нет: высота нижней кромки облаков всего около тысячи метров. Летчики занимаются каждый своим делом: один читает конспект, другой учебник, третий делает в блокноте какие-то расчеты. Все неразговорчивы, злы. Нелетные дни в последнее время стали слишком частыми. Я тоже этим недоволен: позарез нужен хотя бы один день, чтобы завершить программу испытаний.

Открылась дверь, и вошел посыльный. Меня вызывали в штаб. «Сейчас какое-нибудь общественное поручение подкинут», — подумал я.

В штабе мне приказали срочно готовить свой ТБ-3 к полету. Вот те раз!

— Будем нашу технику показывать иностранной делегации, — сказал комбриг Залевский.

— Иностранной? — удивился я.

— Да, итальянской. И принесло же их именно сегодня, когда…

— Что, облака низковаты?

— Какие к черту облака! — неожиданно вспылил комбриг. — На истребитель некого посадить!

— А Чкалова?

— Уже сидит. На губе сидит твой Чкалов. — И Залевский снова зашагал по комнате.

— А Анисимов? — подсказываю опять.

— В командировке Анисимов.

Александр Фролович Анисимов — самый близкий друг Валерия Павловича — возглавлял истребительную группу НИИ ВВС. Этого плотного, выше среднего роста человека с добродушным лицом любили все. И хотя он был значительно выше нас по служебной категории и занимаемой должности, мы запросто называли его Сашей. Летным искусством Анисимова восхищался даже Чкалов. Он был действительно непревзойденным мастером техники пилотирования. Летал легко, непринужденно, фигуры высшего пилотажа выполнял --">

Пожертвовать