Луна во второй четверти [Мария Семеновна Галина] (fb2) читать постранично, страница - 36

куртку. От самой Чупы он не сказал никому ни слова. Не хочет с Лерой объясняться, наверное, думала Варвара. И та тоже — молчит. Интересно, чья возьмет?

Вещей у них не было — лишь одна-единственная потрепанная сумка, которой снабдил их на прощание Иван; все имущество сгорело там, в доме…

— Так значит, — Артем растерянно пожал плечами, — Оборотень?

— Выходит, так!

— Оборотень… надо же… все равно… мне не верится!

— Ну, ты же видел…

— Мы все видели. Массовый гипноз. Слышала про такое?

— Не знаю, Темка, — вздохнула Варвара, — по-моему, самый обычный оборотень. Я подозревала что-то такое. Но тоже думала, у меня просто крыша поехала. Ну, как в это поверить?

— Меланюка подозревала? — удивился Артем, — он же такой был… такой… и к тебе, знаешь, как относился!

Да, подумала Варвара — единственный, кто ко мне здесь относился по-человечески, это Меланюк. Забавно. А ведь Темка его любил. Старался подражать во всем, считал настоящим ученым. Вообще — настоящим. Бедный Темка, вон как оно все обернулось!

Варвара покачала головой.

— Я на Катерину грешила. Ведь и Федор бедный… да и сам Иван, похоже, так думал.

— А вот Мишка этот, Кологреев, думал, что мертвец шалит, — тихонько заметил Артем.

— Так это Иван слухи распускал, — предположил Пудик, — чтобы Катерину отмазать!

— Ага. Он-то отлично знал, что Маркел Баженин, оборотень и колдун, тихо-мирно лежит себе в могиле. Но был уверен, что вся сила его перешла к Катерине.

— Поэтому они, значит, и не съехали оттуда?

Нам и тут хорошо — вспомнила Варвара.

— Ну да. Спрятались от людей. Ну и жизнь он им устроил, скажу я тебе! Тюремный режим. Глаз с нее не спускал. Особенно после того случая, с той семьей. Даже брата родного не пожалел, держал подле себя — чтобы тот присматривал за Катериной во время его отлучек.

— То-то Федор так Катерину ненавидел!

— Иван тоже ненавидел.

— Здрасьте вам! Он же ради нее невинного человека убил!

— Все равно. И ненавидел… И любил… Наверняка она клялась и божилась, что не виновата, что это не она, но он не сумел ей поверить… Да и на кого еще он мог подумать?

— Ага, — флегматично кивнул Пудик, — теперь-то все наоборот — он сидит, а она его, значит, ждет. Только я так думаю, его скоро выпустят. Постановят, что в порядке самозащиты. Поскольку этот Бердников сумасшедший серебряными пулями мирных туристов мочил.

Варвара задумалась:

— Вот выпустят его, она его дождется, переберутся в Чупу. Хотя бы на зиму. Катерина давно мечтала о стиральной машине…

— И станут они жить-поживать, да добра наживать, — поведал Пудик, — Все потому что оборотней не бывает!

— Да ты что, Сашка? — удивилась Варвара, — да ты ж сам видел!

— Ничего я не видел, — отрезал Пудик, — маньяк был этот ваш Меланюк. Маньяк-убийца! У него в полнолуние крыша ехала, вот и все. И тогда, восемь лет назад — приехал сюда и слетел с катушек. Север на него так действовал, говорю вам. Сам-то не помнил ничего — про то, как их зубами рвал. Бывает такая механика.

Варвара помолчала.

— Не знаю. Если сначала и не помнил, то вспомнил. Ведь пытался нас спасти. Когда все о себе понял… Хотел, чтобы мы немедленно уехали оттуда, пока он не… А тогда, у причала… видимо, почувствовал, что на него накатывает. Отослал от себя. Я думаю, в какой-то степени… он был рад, что все кончилось.

Артем досадливо покрутил головой.

— Так он становился волком или нет? На самом деле?

— Как Вадим тогда говорил — ликантропия? Мы этого теперь никогда не узнаем. Да и какая разница?

— Он и Вадима убил, так выходит? — напирал Артем, — не верю!

— Да что ты, как Станиславский. Не верю, не верю… А кто его убил, по-твоему?

— Они, — рассудительно заметил Пудик, — понятное дело, все на Бердникова списали. Одно убийство, два — какая разница? Да и тому уже все равно было, бедняге. Только есть у меня сомнение. Не убивал Бердников Вадьку. Зачем? Он, типа, тоже по натуре не убийца. Мономания у него была — он Меланюка пас, а до Вадьки ему и дела не было. Да еще вот так — камнем по голове, да притопить… Не та психология.

— Такой ты у нас великий психолог!

— Да, — необидчиво подтвердил Пудик, — такой психолог.

— Это все-таки Меланюк, Темка. Может, Вадим тогда, перед рассветом, увидел что-то. Вот он и избавился от свидетеля.

— Ты бы видела его лицо, когда мы нашли Вадима! — упорствовал Артем, — Так сыграть невозможно!

— Может, он вообще не помнил, как убивал! Когда был ну, волком…

— Волки, как правило, не бьют камнем по затылку. Нет у них такой продвинутой привычки. И воды боятся.

Они молча посмотрели друг на друга. Пудик, нахмурившись, надвинул на лоб неразлучную шапчонку. Потом сказал:

— А! Понял!

— Ты тоже? — печально спросил Артем.

Они, словно по команде, повернулись к боковой полке. Поезд чуть замедлил ход — по лицам проносились полосы, отброшенные тусклыми фонарями, лес расступился, на мокром косогоре выплыла из тьмы залитая дождем бревенчатая постройка, выплыла и пропала. В ряду темных окон одно