Лики времени [Людмила Захаровна Уварова] (fb2) читать постранично, страница - 2

замерзла, — капризно проговорила дама, пряча нос в енотовый воротник.

— В таком случае прошу садиться, — Всеволожский галантно раскрыл перед нею дверцу машины. — Позвоните мне на днях, — бросил через плечо своему собеседнику. Дама села на заднее сиденье машины, Всеволожский захлопнул дверцу, потом сам сел в машину, положил руки на баранку.

— Между прочим, то же самое относится и к вам, — он улыбнулся, блеснув ровнехонькими зубами. — Звоните…

Ольга хотела было сказать, что не знает номер телефона, но машина фыркнула, рванулась вперед и поехала по мостовой, к светофору.

«Ладно, — решила Ольга. — Номер узнать — не проблема, на то существует справочное бюро».

* * *

Всеволожский, несмотря на свои годы, ему было под пятьдесят, выглядел превосходно, барственная, неторопливая стать не старила, а напротив, молодила его, щеки гладкие, холеные. Он тщательно следил за собой, хорошо одевался и знал, что нравится женщинам.

В течение многих лет у него, все знали, был роман с актрисой одного московского театра; актриса была не из великих, но обладала многими милыми сердцу Всеволожского качествами.

Прежде всего была хороша собой, причем красота ее во вкусе Всеволожского, хрупкая, несколько изысканная, правда, иные злые языки утверждали, что она очень походит на птичку колибри, тем более что любила одеваться непременно во что-нибудь яркое, «визганчивое», как говорил Всеволожский, ему же были по душе ее пестрые, вызывающих расцветок и фасонов платья.

Кроме того, она отличалась чистоплотностью, что так же нравилось Всеволожскому, придирчивому, как все старые холостяки, была неплохой хозяйкой, приходя к нему, готовила различные, по его заказу, густо наперченные, крепко посоленные шашлыки, бастурму, рагу и отбивные.

Но главное, она отнюдь не претендовала на какое бы то ни было укрепление отношений, которые сложились. У нее был муж, кинорежиссер, у того тоже была своя личная жизнь. Но это не мешало ему превосходно относиться к жене. Он ни в чем не стеснял ее, разрешая ей делать все, что угодно, и в то же время сам пользовался неограниченной свободой.

Всеволожский был с ним в приятельских отношениях, иной раз они втроем ужинали в ресторане, случалось так, что после ужина жена, уходя вместе с Всеволожским, мило махала ладошкой мужу, а тот в свой черед светился неподдельной улыбкой и отправлялся совсем в другую сторону.

В любое время Всеволожский мог вызвать свою возлюбленную, отправиться с нею куда угодно — в ресторан, в творческий клуб, в гости, летом поехать вместе на курорт, — уверенный в ее ненавязчивости и в абсолютном бескорыстии. А что может быть лучше, отраднее для независимого, привыкшего к свободе мужчины?

Узнать номер телефона Всеволожского и в самом деле оказалось совсем не трудно. Ольга позвонила:

— Помните, «Вечерняя Москва»?

— Как будто бы, — снисходительно промолвил Всеволожский. — Так что же дальше?

— А дальше — беседа с вами, — отважно сказала Ольга.

— Хорошо, — сказал Всеволожский. — Приходите, завтра в это же время можете прийти?

— Конечно, могу, — ответила Ольга и стала записывать его адрес, который он продиктовал.

Всеволожский жил в одном из переулков неподалеку от Белорусского вокзала. Две комнаты затейливо обставлены, на окнах бархатные, малинового цвета, портьеры, повсюду безделушки, всякого рода фигурки из фарфора и бронзы, с потолка спускается клоун в васильковом камзоле, прикрепленный к люстре, стены увешаны фотографиями в красивых рамках. Уют, комфорт, относительный порядок, а вернее, художественный беспорядок.

— Располагайтесь, — приветливо произнес он и стал набивать трубку табаком из нарядного деревянного ящичка, стоявшего на журнальном столике.

Ольга села, поджав под кресло ноги. Минуту назад, на лестнице, она с досадой заметила: «пополз» чулок на правой ноге, надо же так, только-только надела…

Всеволожский с равнодушием поглядывал на нее, попыхивая трубкой. Она чувствовала это его равнодушие, но не сдавалась, привычно шла напролом.

«Надеюсь, не попросит удостоверения, — постаралась она себя успокоить».

Не раз приходилось ей читать в газетах всевозможные интервью с различными деятелями, не раз видеть по телевизору журналистов, подносящих близко к лицу своего собеседника кругленькую грушу микрофона. И она начала задавать Всеволожскому разнообразные вопросы, подобные тем, которые слышала по радио и телевизору, а он солидно отвечал ей, то и дело чиркая спичкой, чтобы разжечь гаснущую трубку.

— Кто-то скучает по вас, — вдруг заметила Ольга. Всеволожский удивленно взглянул на нее.

— Ну да, есть такая примета, — пояснила Ольга, чуть покраснев. — Когда гаснет папироса или трубка, стало быть, кто-то скучает…

И как бы в ответ на ее слова раздался телефонный звонок. Всеволожский снял трубку, пророкотал густым баритоном:

— Алло, да, я слушаю…

Придвинул к себе аппарат поближе, и брови недовольно сошлись вместе.