Наследница [Мария Анатольевна Акулова] (fb2) читать постранично, страница - 2

закрытой. — Открой!

— Успокойся, пожалуйста, нам нужно поговорить, — Самарский не сдвинулся с места, следя за тем, как она судорожно дергает ручку, бьет по ней кулаком, оборачивается, сверкая глазами.

— Открой!

— Куда ты пойдешь? — Ярослав говорил так спокойно, словно не он только что попытался сообщить о смерти единственного родного для нее человека.

— Не твое собачье дело! Открой!

— Похорон послезавтра.

— Заткнись!!! — из глаз хлынули слезы, а сжатые кулаки задрожали. Нет. Нет, нет и еще сто раз нет, это неправда.

— Саша, — встав, Яр попытался подойти, он даже толком не знал, что может сделать, чем помочь, эту боль посторонний не заберет, в этом Самарский был уверен, испытал на своей шкуре, но не мог позволить ей пережить то же самое…

— Не подходи ко мне! — Саша отступила на шаг, смахивая с лица злые слезы. Урод. Каким же надо быть уродом, чтоб шутить с таким. — Открой эту чертову дверь! — ударив по ней со всей дури, девушка даже не обратила внимания, что расцарапала ребро ладони до крови.

Какого хрена льются эти слезы? Она ведь понимает, что он врет. Это не может быть правдой. Так почему же она не способна их остановить, а слез становится только больше?

Нет. Она не сбегала, не приезжала в Киев, не обнимала отца, а потом не чувствовала, как он теряет силы, от выстрела в спину.

— Нет! — всхлип был ответом ей самой, Самарский застыл в нескольких шагах, молча следя за тем, как сотня эмоций отражается сейчас на ее лице. — Нет. Скажи, что соврал. Умоляю, скажи, что соврал, скажи… — она отступала до тех пор, пока не почувствовала стену спиной.

— Это правда, Саша, прости меня. Это правда.

— Нет! — и снова хотелось кричать ему в лицо, что врет, стереть это выражение скорби, не верить, что холодные голубые глаза могут прожигать душу дотла уже не презрением, а сожалением. — Нет!!!

Стена оказалась слишком слабой опорой, не способной удержать горе, упавшее на плечи. У Саши подкосились ноги, уже у самого пола ее поймал подлетевший Самарский.

— Нет, Слава, умоляю, скажи что соврал, прошу, скажи! — она схватила его лицо в свои ладони, не давая отвести глаз.

— Саша, в него стреляли. У него не было шансов.

— Нет! — девушка чувствовала, если повторять это слово постоянно, то его попытки убедить в противном, никогда не достигнут цели.

— Саша…

— Нет! — по комнате разнесся звук пощечины. Желание заставить его заткнуться сейчас пересиливало все доводы рассудка, и то, что она переходит черту, и то, что за такое, нянчится с ней не станут. — Ты все врешь!

— Я говорю правду, — голос звучал убийственно спокойно. — Правду.

— О боже, — Саша опустила взгляд на свои трясущиеся руки, потом посмотрела в такие честные глаза напротив, потом опять на руки, и снова в лицо худшего врага отца, и снова на руки, и, наверное, именно тогда наконец-то поняла, что это правда.

Титов Константин Львович — нерушимая скала, ее вечный, самый сильный в мире, самый уверенный в себе и абсолютно неуязвимый папа… Его больше нет.

То, что было потом — это были не слезы смиренного горя, не красиво катящиеся по щекам солоноватые дорожки слез, сцелованные любимым мужчиной. Она забилась в угол, рыдала, задыхалась, проклинала себя, отца, Ярослава, кричала каждый раз, когда он пытался притронуться, закрывалась от его совершенно не нужных слов руками, раскачивалась в такт своего горя. И ненавидела, всей душой ненавидела того, кто принес ей эту весть.

— Ненавижу тебя! — она отползла в сторону, когда Яр в очередной раз попытался приблизиться. — Ты знал, что его машину взорвали, знал, что в него уже стреляли!!! Ты все знал!!!

— Знал, — Ярослав не видел смысла врать. Знал. Но в отличие от нее, с Титовым все сложней. Ее он может спрятать в глуши, насильно усадить в машину и увезти с места убийства, а у ее отца было право выбора. Он мог выбирать, как защитить себя, и он сделал неправильный выбор.

— Ненавижу! — она захлебывалась собственным горем, таким невозможным, и от кого еще более непереносимым. Никогда она не думала, что этот день настанет, он не должен был настать. — Лучше бы я умерла! — как хорошо, что она не успела подняться с пола, падать обратно было бы, наверное, больно. Это были ее последние мысли прежде, чем мир вокруг завертелся, а перед глазами заплясали черные пятна.

Ярослав снова поймал потерявшую сознание девушку, поднял на руки. Он не ожидал, что она воспримет новость легко. Это невозможно принять как данность. Слава богу, он успел стереть с ее рук оставшуюся там кровь отца, иначе, что случилось бы с Сашей, ему сложно было даже представить.

— Саша? — он окликнул девушку, опустив ее на кровать. Нет, она его не слышит. Только дышит прерывисто.

Разрываясь между страхом оставить ее даже на минуту и необходимостью что-то делать, Яр метнулся к телефону.

— Алло, Дима, найди мне врача. Срочно, — Самарский приложил руку к горячему лбу девушки, — потерпи, солнце. Прошу, немного