Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 1 [Александр Колотов] (fb2) читать постранично, страница - 4

— Мама, а что бы ты сделала, если бы я получил двойку? — спрашивает Вова.

— Стукнула бы, да?

— Ну, зачем «стукнула»? но уж что-нибудь бы да сделала.

— Бить детей нельзя. Они от этого глупеют, — назидательно, подражая кому-то, говорит Вова.

Мы с мужем оба смеёмся.

— Где это ты такое слышал?

— По радио в лекции для родителей говорили.

Сколько этих лекций для родителей выслушали дети! И, пожалуй, больше из них запоминают не родители, а они. Мы слишком часто стали напоминать о родительском долге, вынуждены напоминать, потому что появилось изрядное количество родителей, забывших его, и очень редко говорили о долге детей перед родителями. Не потому ли так часто стали встречаться старички, лишенные внимания своих детей, в неизбежной тоске по ним доживающие свой век?

Не всё гладко проходит и в учёбе. Нет-нет, да и сообщит то один, то другой сын виноватым, тихим голосом о полученной двойке. Хоть и знают дети, что я не жалую их за такую оценку, но сообщают о ней сами, потому что знают, что за скрытый проступок последует большие наказание.

Как-то я собралась в длительную поездку.

— Мама, ты долго проездишь? — спросил Толя.

— Да дней десять, думаю, пробуду.

— Вот хорошо-то! — не скрывал своей радости Вова.

— А чего хорошего? — спрашиваю я, немного задетая за живое.

— Можно делать чего угодно, можно идти, куда захочу, без спроса, можно даже двойки получать.

— Даже совсем в школу можно не ходить, — в шутку добавляет Толя.

— Так ведь с вами же отец останется, — возражаю я.

— Ну, папика-то мы не очень боимся. Он добрый.

— Ну, мальчики, как вам не стыдно? Вы же у меня большие, чтобы всё время следить за вами. Неужели надо, чтобы вы кого-то боялись?

Знаю, чтобы я им не говорила, а дети есть дети и требуют за собой постоянного контроля. Отец же очень мало интересуется их учёбой. Даже дневник для подписи они несут не к отцу, а ко мне. И не случайно, поэтому, в моё отсутствие чаще всего появляются тройки и даже двойки. На этот раз двойку поставили Саше.

— Мама, а я получил двойку, — с каким-то вызовом сообщил он мне об этом.

— Молодец. Порадовал, — с иронией заметила я. — Я-то думала, что ты уже сможешь и без меня учиться, а оказывается и за тобой присмотр нужен.

Саша выслушал всё, а потом совсем неожиданно для меня снова с вызовом спросил:

— Ну и что прибыло, что ты мне говорила?

Тогда я поняла, что учительница пригрозила ему сказать мне о его двойке. Стал понятен и тот вызов, который прозвучал неприятно в Сашином сообщении. Как неправильно делают некоторые учителя, напоминая учащимся старших классов об их зависимости от папы и мамы! Дети этого возраста стремятся к полной самостоятельности и всегда отрицательно реагируют на такое напоминание.

— Вот что, Саша, — сказала я, — прибыло или не прибыло, об этом будем судить потом. Прибудет, если ты не захочешь срамить свою мать и не будешь её считать человеком, не стоящим внимания. В кино, конечно, ты ходить не будешь.

— Я и сам не пойду, хоть запрещай, хоть нет.

На второй день в клубе демонстрировался очень хороший фильм. Несмотря на своё заявление, Саша всё же попытался получить моё согласие на посещение кино. Дети знают мою особенность сильно сосредотачиваться на том, чем занимаюсь. Тогда я перестаю замечать окружающее, отвечаю механически на вопросы, не вдумываясь в них. Сын решил использовать эту мою черту.

— Я пойду в кино, — сказал он мне, одеваясь.

А я, занятая разговором с соседкой, пришедшей к нам, механически ответила.

— Иди.

Только тогда, когда Саша уже вышел за дверь, я вспомнила, что запретила ему идти в клуб.

— Саша, ну-ка вернись! — позвала я его.

Саша послушно вернулся.

— Ты исправил двойку?

— Нет.

— Почему же ты собрался в кино?

— А я все равно пойду, — упрямо пробурчал Саша.

— Нет, не пойдешь. Будешь делать то, что тебе хочется тогда, когда будешь жить самостоятельно. А пока мы тебя поим, кормим и одеваем, будешь делать так, как нам хочется.

— А как вам хочется?

— Чтобы ты учился хорошо и не получал двоек.

— Я хоть в спортзал, но все равно пойду.

Чувствую, что если буду настаивать на своем «не пойдешь!», он может не послушаться меня и снова выйти из повиновения, выйти из простого упрямства и желания сделать по-своему. Самое страшное в воспитании, если дети выходят из подчинения. С этого момента теряется возможность воздействовать на них. И я ответила:

— В спортзал иди. Я не запрещала тебе туда ходить. Только не долго.

Но Саша никуда не пошел. Просто ему надо было показать свою самостоятельность и независимость.

Дня через три он снова попросился в кино.

— А с двойкой как?

— Давно исправил.

Ох, как нелегко мне с Сашей! А с кем из сыновей было легче? Зато приученные к дисциплине и послушанию, к уважению старших, они не причиняют беспокойства учителям, легко соблюдают правила поведения для учащихся, и становясь в ряды тружеников,