упорно не смотрели на них, но он полагал, что эта угроза, возможно, произвела на них впечатление. Говорили, что обитатели долин были невосприимчивы к Застис.
За спиной у него нетерпеливо переминался Редон. Змеиные глаза перебегали с одной женщины на другую, уже голодные, уже ненасытные. Он в раздражении отвернулся.
На глаза королю, точно изваяние в обрамлении храмовых колонн, попалась девушка.
Неподвижная, бесстрастная, она казалась высеченной из какого-то белого кристалла. Прозрачные глаза, точно плошки из желтого янтаря, были прикованы к нему; копна рыжеватых волос казалась облаком застывшего пара.
— Ты. Девчонка, — сказал он. — Подойди. — Его голосу, и так обладавшему величием грома, эхом отозвался громовой раскат где-то над темными склонами. Если для нее это и послужило знаком его могущества, она ничем не выказала этого, но все же повиновалась. — Сегодня ты разделишь ложе со мной, — сказал Редон. — На краткий миг повисло молчание, крошечная капля тишины, точно первая капля ливня.
— Да, — произнесла она. И, как ни странно, несмотря на то, что она и не могла дать никакого другого ответа, это короткое слово вместило в себя весь смысл, все согласие в мире.
Они расположились лагерем на краю деревушки, поставив небольшие походные шатры из шкуры оваров. Слуги и возничие должны были спать под открытым небом. По пути они позабирали всю еду и питье, какую пожелали, нимало не заботясь о том, что это лишит жителей деревни большей части их и без того скудного урожая. В храмовом дворике слуги-Висы забили коров и зажарили ее целиком над ямой с углями.
Но, в отличие от их короля, они не притронулись к женщинам, хотя страсть уже снедала и их. Даже самых неотесанных слуг пугала эта бесстрастная уступчивость и широко раскрытые глаза. Ходили слухи, будто женщины с равнин владели странными искусствами. И умели заглянуть прямо в душу, обнаженную и беззащитную в момент наивысшего наслаждения плоти. Поэтому женщины беспрепятственно исчезли, и ни один огонек не мерцал в их хижинах, ни один звук не нарушал ночную тишину.
В шатре Редона закончили ужинать. Амнор склонился вперед, наполняя королевский кубок хмельным горьким вином, украденным, когда они проезжали по степи. Место Орна пустовало — его скакун захромал и требовал заботы — так он сказал, но на самом деле ему было неприятно присутствие Амнора. Эта мысль вызвала у Амнора еле заметную улыбку. Орн эм Элисаар, прислуживающий деспотичному старику, который никак не умрет и не оставит свое королевство на растерзание многочисленным сыновьям. Орн предпочел искать власти у своего двоюродного брата, а Амнор, пронырливый Амнор ловко вклинился между ними. И не только между двумя братьями, ибо дело касалось и королевы Редона.
Показался часовой, поставленный охранять шатер.
— Повелитель Гроз, прошу прощения. Там деревенские жрецы просят аудиенции. — Выгнать их взашей, мой господин?
— Они все это время скрывались в своем храме, — сказал Редон. — Зачем им понадобилось обнаруживать себя?
— Из-за девушки, которую ваша светлость удостоил своим вниманием.
Амнор сказал:
— Возможно, они позабавят вашу светлость.
Редон, не способный думать ни о чем, кроме своей неутоленной страсти, кивнул стражнику.
Тот исчез за пологом. Через миг появились жрецы. Их было трое, в длинных черных плащах, со скрытыми под капюшонами лицами. Дорфарианские жрецы носили пышные одеяния и со своими оракулами, чудесами и вошедшей в поговорки алчностью были чрезвычайно колоритными фигурами. Эти ночные гости были окружены ореолом таинственности, они казались бесплотными, точно лишенными чего-то, присущего людям.
— Мы думали, что сегодня в деревне нет мужчин, — вкрадчиво заметил Амнор.
— У нас жрецы не считаются мужчинами.
— Мы так и поняли. Что ж, вы здесь. Что заставило вас потревожить Повелителя Гроз?
Даже не видя их лиц, он почувствовал, как три пары таз впились в него. Он не был таким высокомерным, каким казался, зная, что даже эти холопы время от времени демонстрировали кое-какие способности и владели необычной магией. Он задумался, совещаются ли они сейчас мысленно друг с другом, как они, по слухам, обычно делали.
— Ваш господин пожелал разделить ложе с Ашне’е. Мы просим его выбрать любую другую женщину из деревни.
Значит, ее зовут Ашне’е. Достаточно распространенное имя среди женщин Равнин.
— Почему?
— Эта женщина из нашего храма. Она принадлежит нам. И Ей.
— Ей? Насколько я понимаю, вы имеете в виду вашу богиню-змею?
— Ашне’е была отдана богине.
— И что? Повелитель Гроз простит вам, что она больше не девственница. Полагаю, именно на это вы намекаете.
Он думал, что они заговорят снова, но они молчали.
— Убирайтесь обратно в свой храм! — внезапно рявкнул на них Редон.
В похожем на чашу небе пророкотал гром.
Не проронив ни слова, жрецы развернулись и один за другим беззвучно исчезли во тьме.
Последние комментарии
1 час 14 минут назад
1 час 22 минут назад
1 час 50 минут назад
1 час 54 минут назад
1 час 54 минут назад
2 часов 2 минут назад