Кардиффская послежизнь [Аластер Рейнольдс] (fb2) читать постранично, страница - 3

бункер высшего класса защиты и за системы резервирования данных отнюдь не радетели чистой науки, а служба национальной безопасности. Кто ж еще?

Я упомянул, что яблоко было отравлено? В благодарность за бескорыстные пожертвования правительство испросило себе выделенную линию сверхсекретной коммуникации с нашей лабораторией. Их деятели общались друг с другом через посредство наших машин, а мы — как и остальные сотрудники факультета — понятия не имели, о чем. Они не вмешивались в наши дела. Мы не лезли в их.

Но бесплатный сыр бывает известно где.

Сегодня за сыр пришлось расплатиться сполна.

Три месяца с момента взрыва. Окно в альтернативный Кардифф закрылось через четыре дня после катастрофы, так что мы терялись в догадках, что они намерены предпринять дальше. Когда связь оборвалась, число жертв не было даже подсчитано. О планах реконструкции города никто и не заикался. Мы больше не пересеклись с той вселенной, и не пересечемся, даже если холоднозовные машины проработают до конца времен. Она разошлась с нашей так сильно, что квантовая перекрестная ссыпка просто не сработает.

В моем Кардиффе денек выдался неплохой. Солнце садится, кафешки делают выручку, посетители, рассевшись на летних площадках, веселятся и расслабляются. За три месяца ничто особо не изменилось. Разумеется, всякий, кто заглядывает в мировые новостные ленты, в курсе, что та версия Кардиффа погибла, стерта с лица земли. Они видели фотографии и видеоклипы, доказывающие это.

Кое-кто, вроде меня, даже пресуществовал в той реальности. Мы бродили — или, как в моем случае, трамбовали гусеницами — дымящиеся развалины, ничем не напоминавшие этот город.

Для большинства воспоминания о взорванном Кардиффе постепенно отошли на задний план, как если бы они увидели эту сцену в тупом летнем блокбастере с дорогущими спецэффектами. В мире много чего случилось с тех пор. Холоднозовные ссылки перекинулись в сотни других реальностей, со своими скандалами, интригами, чудесами и сенсациями.

Но есть люди особого склада. У них память куда лучше.

За утренним кофе я просматриваю свежую газету. Где-то на третьей странице маленькая непримечательная заметка о недавнем аресте и заключении в тюрьму жителя Кардиффа.

Его имя ничего не значит. Он ведь британец? Британец. Валлиец, если точнее. Фамилия, правда, не Джонс и не Эванс, даже если подыскать валлийские аналоги...

Он ничего дурного не совершил, единственное вменяемое ему преступление числится за двойником, взорвавшим Кардифф в той вселенной. Да и это натяжка: он даже не участвовал в заговоре, он просто сдал комнату истинным террористам. Возможно, он догадывался, как обстоит дело, но ничуть не менее вероятно, что от него это утаили.

К сожалению, все они мертвы, так что спросить у них не получится. Их аналоги в том Кардиффе погибли в момент взрыва бомбы, что же до наших, то они покончили с собой, когда собранное на коленке устройство из-за дефекта пайки взорвалась не так, как следовало, оставив двоих калеками. Следы, ведущие к сети финансистов и специалистов по ядерной физике, оказались ложными. Мы связывались с иными версиями Кардиффа, но там история ничем не отличается от нашей: террористы тоже мертвы. Это означает, что из всех участников теракта в руках правительства остался только человек, предоставивший злоумышленникам крышу над головами. Его они могут сцапать, не исключено, что он даже что-то знает.

Его допрос, если верить сообщениям в прессе, исключает эту возможность. Он был очень дальним родственником одного из незадачливых террористов, ни в каких экстремистских организациях прежде не числился. Я уже устал удивляться, как все обернулось в нашей реальности: бомба не сработала, двое террористов покалечились, в конце концов все покончили с собой. Гражданские потери: никаких. Радиационное загрязнение: пренебрежимо малое. Ущерб частной собственности: незначителен.

Не будь у нас сведений из другого Кардиффа, можно закрывать дело. Обвиняемый невиновен. Правосудие уже свершилось само собой.

Проблема в том, что эти сведения у нас есть. Мы знаем. И нам надо на ком-то выместить свой гнев.

Если верить газетной заметке, подозреваемый скоропостижно скончался в заключении от сердечной недостаточности. Правительство заявило, что он страдал пороком сердца, и такое могло произойти в любой миг.

Я пытаюсь вообразить, что они с ним сделали. С бедным непричемным ублюдком.

Я закрываю газету, допиваю кофе и иду на трамвай. Еду в университет. По совпадению, опять воскресенье. На факультете пусто, если не считать нескольких автоуборщиков. Любой сотрудник с крупицей здравого смысла в башке далеко отсюда. Наслаждается погодой и видами города.

Я отстукиваю код и спускаюсь в подвальный бункер. Вокруг установки холодного зова. Корпуса неровно шумящих горизонтальных цилиндров холодят ладонь. В этих машинах есть что-то нечестивое, хоть я никогда и не озвучивал своих ощущений. Я