Девушка из универмага [Чарльз Вильямсон] (fb2) читать постранично, страница - 2

мы все лежали, как мертвые, в особенности мисс Чайльд, — брюзжала последняя из пяти, в черном, со всевозможными оттенками синего.

— Очень жаль! Я постараюсь не смеяться, пока море не успокоится — оправдывалась мисс Чайльд. — Я смеялась не специально над кем-нибудь из вас, а скорее над общим на­шим положением: над нами, разодетыми, подобно звездам русского балета, с жемчугом в волосах, и похожими на больных собак…

Неосторожное напоминание о болезни вызвало у девушек еще приступы. Когда им стало легче, они прилегли на своих диванах или откинулись на креслах, с бледными лицами, закрыв глаза. И именно в этот момент Питер Рольс стре­мительно распахнул дверь. У всех у них кружилась голова, но удивление при виде мужчины, и притом не пароходного служителя, было столь велико, что на несколько минут по­действовало, как лекарство. Ничего неприличного не про­изошло ни с одной из пяти, пока красивая черная голова не исчезла снова, и дверь не закрылась.

— Мужчина! — вздохнув, произнесла мисс Девере, высо­кая девушка в золотистом газовом платье из желтого ши­фона.

— Да, дорогая. Интересно знать, что ему здесь нужно! — прошептала мисс Карроль, девушка в розовом.

— Можно подумать, что он хотел посмотреть на нас, — заметила мисс Тиндаль, особа в зеленом.

— Красив ли он? — имела мужество спросить мисс Ведрин, девушка в черном, с прекрасными рыжими волосами и длинными черными ресницами.

— Право, не знаю, милочка, — отвечала мисс Девере, си­девшая ближе всех к двери. — Не было времени, чтобы раз­глядеть его. Я только что подумала: Боже мой, неужели нам придется показываться, а потом: нет, слава Богу, это — муж­чина, и вдруг он вошел.

— Что бы мы делали, если бы вошла женщина, и нам пришлось бы показываться? — спросила мисс Ведрин, глав­ной специальностью которой были ее профиль и длинная белая шея.

— Это была бы не женщина; только чудовище может думать в подобную погоду о платьях, — произнесла золото­волосая мисс Карроль. — Подумать только: изображать из себя модель! Я бы не смогла. Я бы просто свалилась и умерла.

— Мне кажется, я никогда не сочувствовала так жи­вотным в ноевом ковчеге, как теперь, — сказала смешливая мисс Винифред Чайльд, которую дома звали просто уменьшительным именем «Вин», — можно ясно представить себе бедных животных в ковчеге, выступающих процессией и вы­ставляющих на показ свои шкуры, полосы или пятна, по­добно нам.

— Говорите, пожалуйста, только о себе, если вы гово­рите о пятнах, — сказала мисс Девере, которая, как и остальные, никогда не обращалась к мисс Чайльд, как к ан­гличанке, со словом «милочка».

— Я имею в виду леопардов, — пояснила та, — но я боюсь, что то, что нас привело в хорошее настроение, было лишь минутным возбуждением.

— Какое еще возбуждение? — с негодованием спросили все разом.

— От того, что в комнату заглянул мужчина.

— И вы называете это возбуждением? Где вы жили до сих пор?

— Ну, хорошо, пусть будет удивление. Но разве было бы лучше, если бы вместо него вошла мадам?

Картина, вызванная в их уме этим вопросом, была столь ужасна, что они содрогнулись, позабыв о своем легком не­удовольствии против мисс Чайльд, которая была, в сущно­сти, не так уже плоха и имела только странные взгляды на вещи и смеялась тогда, когда у других не было оснований для смеха.

— Слава Богу, мадам — плохой мореплаватель, — восклик­нула мисс Девере.

— Благодаря Господу, и все остальные женщины на паро­ходе плохие мореплаватели, — добавила Вин.

— Если бы мадам чувствовала себя хорошо, она бы счи­тала, что мы должны себя чувствовать так же, — сказала мисс Карроль. — О, нам сейчас достаточно плохо, но если бы она была здорова, было бы в миллион раз хуже.

— Что может быть хуже того, что есть, — жалобно спросила мисс Тиндаль, потому что как раз в это время пароход сильно качнуло, благодаря огромной волне.

— Зачем только оставили мы наши счастливые дома? — горевала мисс Ведрин.

— Я не жалею об этом, — прошептала Вин.

— О чем?

— Что оставила свой мирный дом. Если бы у меня был таковой, я не была бы здесь.

В первый раз за все время она произнесла слово, отно­сящееся к ее прошлому. Но в эту минуту никто из них не мог думать ни о чем другом, кроме того, как пригото­виться к следующей волне.

Тем временем, в кафе, на веранде, Питер Рольс спраши­вал у своей сестры Эны, не знает ли она чего-нибудь относи­тельно пяти поразительно красивых девушек в вечерних платьях, находящихся в комнате с зеркальными стенами.

Эна Рольс не была в настроении отвечать на неуместные вопросы, в особенности, исходящие от ее брата, но здесь находились лорд Райган и его сестра, которые насторожились при упоминании о загадочном явлении. Она не могла просто любезно послать Питера к чорту и просить его не говорить ей пустяков, как сделала бы, если бы здесь не было посторонних.

— Пять поразительно красивых девушек в вечерних платьях! — повторил лорд Райган, который, подобно Питеру Рольсу, был хорошим