МЫ [Николай Петрович Майоров] (fb2) читать постранично, страница - 17

- МЫ (и.с. Имена на поверке) 628 Кб, 34с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Николай Петрович Майоров

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]

вагоне,

до ногтей прокуренном, — живи.

Так живи,

чтоб каждый день твой выжил

из дремотной комнатной пыльцы,

чтобы где-то этажом лишь ниже

про тебя злословили жильцы:

тети в кофтах. Пожилые дяди.

Так живи, чтоб плакать привелось

ради дружбы с песнею и ради

чьей-то пряди спутанных волос.

Ночь пройдет. Она заденет краем

абажур. А ты останься нем.

Тени гибнут. Горбятся. Играют.

Тени умирают на стене.

1940

«Я с поезда. Непроспанный, глухой…»

Я с поезда. Непроспанный, глухой.

В кашне измятом, заткнутом за пояс.

По голове погладь меня рукой.

Примись ругать. Обратно шли на поезд.

Грозись бедой, невыгодой, концом.

Где б ни была — в толпе или в вагоне,—

Я все равно найду,

Уткнусь лицом

В твои, как небо, светлые

Ладони.

1940

Художник

Ник. Шеберстову

Одно художник в сердце носит:

на глаз проверенным мазком

пейзаж плашмя на землю

бросить

и так оставить. А потом

все взвесить, высчитать,

измерить,

насытиться ошибкой всласть,

почти узнав, почти поверив,

к концу опять в безверье впасть.

И так все дни.

И с риском равным

быть узнанным, взглянуть в окно.

Весь мир

принять вдруг за подрамник,

в котором люди — полотно.

И дать такую волю кисти,

так передать следы земли,

чтоб в полотне живые листья

шумели, падали, цвели.

1939

Тебе

Тебе, конечно, вспомнится несмелый

и мешковатый юноша,

когда

ты надорвешь конверт армейский белый

с «осьмушкой» похоронного листа…

Он был хороший парень и товарищ,

такой наивный, с родинкой у рта.

Но в нем тебе не нравилась

одна лишь

для женщины обидная черта:

он был поэт, хотя и малой силы,

но был,

любил

и за строкой спешил.

И как бы ты ни жгла

и ни любила, —

так, как стихи, тебя он не любил.

И в самый крайний миг перед атакой,

самим собою жертвуя, любя,

он за четыре строчки Пастернака

в полубреду отдать бы мог тебя!

Земля не обернется мавзолеем…

Прости ему: бывают чудаки,

которые умрут, не пожалея,

за правоту прихлынувшей строки.

1940

«Я не знаю, у какой заставы…»

Я не знаю, у какой заставы

Вдруг умолкну в завтрашнем бою,

Не коснувшись опоздавшей славы,

Для которой песни я пою.

Ширь России, дали Украины,

Умирая, вспомню… и опять —

Женщину, которую у тына

Так и не посмел поцеловать.

1940

«Когда к ногам подходит стужа пыткой…»

Когда к ногам подходит стужа

пыткой —

в глазах блеснет

морозное стекло,

как будто

вместе с посланной открыткой

ты отослал последнее тепло.

А между тем все жизненно

и просто,

и в память входит славой на века

тяжелых танков

каменная поступь

и острый блеск холодного штыка.

1941

«Нам не дано спокойно сгнить в могиле…»

Нам не дано спокойно сгнить в могиле —

Лежим навытяжку и, приоткрыв гробы,

мы слышим гром предутренней пальбы,

призыв охрипшей полковой трубы

с больших дорог, которыми ходили.

Мы все уставы знаем наизусть.

Что гибель нам? Мы даже смерти выше.

В могилах мы построились в отряд

и ждем приказа нового. И пусть

не думают, что мертвые не слышат,

когда о них потомки говорят.

1941

Примечания

1

Год написания стихотворения не указан. — Примеч. верстальщика.

(обратно)