Земля родная [Марк Соломонович Гроссман] (fb2) читать постранично, страница - 2

- Земля родная 1.22 Мб, 299с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Марк Соломонович Гроссман - Владислав Ромуальдович Гравишкис - Владилен Иванович Машковцев - Семен Давыдович Нариньяни - Борис Александрович Ручьев

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]

А рядом с ним, постреливая паром,

Котел с водой висит на тагане.

И потных кляч стреноженная пара

Под оводами бьется в стороне.

— Труды огромны, а плоды ничтожны, —

Заметил спутник, обратясь ко мне.

А я сказал:

— Иначе невозможно:

Земля такая в нашей стороне…

Раздвинул он желтеющие травы

И поднял землю влажную в горсти.

— Ведь это клад! Здесь надо лишь канавы

Прорыть и прочь болото отвести…

— Хорош совет, да, видимо, напрасен:

Рыть одному конечно не с руки,

А нанимать — куда там! Сам согласен

Порой пойти хоть к черту в батраки.

— Один — не воин. Одному — едва ли…

За дело надо браться сообща…

Мне было жаль, что разговор прервали

Два близко пролетевших косача.

С тех пор прошло, считайте, четверть века

Мы от болота отвели канал.

Я снова ясно вспомнил человека,

Который первый это предсказал.

Коль проживу еще годов с полсотни, —

Все так же буду вспоминать о нем:

То был не просто питерский охотник,

Случайный землемер иль агроном, —

То был Ильич. Я нынче по портретам

Его глаза живые узнаю.

Пускай нигде не сказано об этом, —

Но Ленин был в моем родном краю.

Ты не ходи за справками в архивы —

Ступай в поля: на месте камыша

Стоят по пояс человеку нивы,

Комбайны проплывают не спеша.

А. Старобинец Я ВАМ ЗАВИДУЮ (Рассказ ветерана) Стихотворение

— Да, да, тот самый я, который…

Все память старая хранит:

И первый вещий залп «Авроры»,

И чутко дрогнувший гранит;

И эту ночь, и ветер вольный

Над взбаламученной Невой,

И Зимний, и кипящий Смольный

В его кольчуге огневой:

И очень гулкие ступени

Широкой лестницы.

По ним

К нам на рассвете вышел Ленин

С Октябрьским штабом боевым

Я помню: шепот… и движенье —

Как будто хлынула волна

И замерла в одно мгновенье,

И вслед — такая тишина,

Что взрывом чрезвычайной силы

Казался вздох…

И в тишине

Вдруг неохватное:

— Свершилось!..

…Таким и помнится он мне:

С чуть-чуть картавым разговором,

Весь устремленный вдаль, вперед,

Простой, как правда,

о которой

Столетия мечтал народ;

Как правда, что входила в души

И покоряла все сердца:

«Весь мир насилья мы разрушим!»

«Мир — хижинам, война — дворцам!»

Мы с этой правдой шли в сраженья,

И, видно, прожили не зря,

Чтоб в руки новым поколеньям

Сдать эстафету Октября.

Да, зависть ваша мне понятна:

«Он видел Ленина»…

А я,

Я вам завидую, ребята, —

И очень, честно говоря.

На жизнь свою я не в обиде —

Горжусь большой судьбой своей.

Но как хотелось бы увидеть

Свершенье всех его идей —

На всей земле, на всей планете

Великой правды торжество,

Той, что на памятном рассвете

Открылась нам в словах его;

И услыхать, как с новой силой,

Для вас из прошлого звуча,

Произнесет опять:

— Свершилось!.. —

Бессмертный голос Ильича.

В. Маркелов ПЕРВЫЙ ГРОМ

Вот уже четвертую зиму старый токарь Алексей Вавилыч сидит дома. Это, однако, не значит, что он сидит без дела. Утром Вавилыч по-прежнему просыпается раньше всех в семье, садится на голбце широкой русской печи, свесив босые жилистые ступни, и ждет заводского гудка.

Сквозь промерзшие окна в избу проникает слабое мерцание сугробов. Ноющая боль в пояснице наводит на мысль о погоде… «Должно, опять снегу привалило», — думает Вавилыч и, пренебрегая болью в пояснице, радуется этому: есть чем заняться с утра! И он уже представляет, как испробует нынче новую лопату. Хорошо ли он обил ее железом вчера? Главное, чтоб заусенцев не оказалось…

За этими мыслями и застает его заводской гудок. Мощный, басовитый, он проникает в комнату откуда-то снизу, содрогая ее. Десятки тысяч раз слышал Вавилыч этот призывный рев своего завода и не мог привыкнуть к нему. А теперь вот, кажется, еще труднее отвыкнуть.

Спустя несколько минут с улицы доносится поскрипывание снега. Поток пешеходов устремляется с нагорных улиц в Айскую долину, где ни днем ни ночью не