Улица [Говард Филлипс Лавкрафт] (fb2) читать постранично, страница - 3

как и другие, от закона и порядка, они оставили город на произвол судьбы. Их сменили мужчины в форме цвета хаки, вооруженные мушкетами; и стало казаться, что погрузившейся в грустное оцепенение Улице привиделся сон, навеянный прошлым, когда мужчины с мушкетами и в шляпах-конусах возвращались с родника в лесу к горстке выросших на берегу домиков. Катастрофа надвигалась, и некому было стать на пути корифеев зла и коварства.

Улице было трудно сбросить оцепенение, но однажды ночью она прозрела, заметив повсюду в Петрович бейкери , в Рифкин скул оф модерн экономик , в Сэркл сосиаль клаб и в Кафе Либерти , да и не только там, орды мужчин, в чьих расширенных зрачках горело ожидание разрушительного триумфа. Тайный телеграф передавал странные сообщения, многие из которых стали известны лишь позднее, когда Запад был уже в безопасности. Люди в форме цвета хаки не могли объяснить, что происходит, и не понимали, в чем состоит их долг; ведь заговорщикам не было равных по хитрости и скрытности.

Вряд ли мужчины в форме цвета хаки забудут эту ночь, и уж наверняка поделятся воспоминаниями о ней со своими внуками. Многие оказались здесь на рассвете, но вовсе не с той миссией, которая была им предназначена. Было известно, что анархисты свили гнездо в старых стенах, изъеденных червями, пошатнувшихся под натиском времени и штормов, и то, что случилось летней ночью, поразило всех своей неотвратимостью. Действительно, произошло нечто хотя и невероятное, но вполне естественное. В Ранний предрассветный час, ни с того ни с сего, стены, изъеденные червями и осевшие под натиском времени и штормов, содрогнулись в гигантской конвульсии и рухнули, так что на Улице остались стоять лишь два старинных камина, да часть крепкой кирпичной кладки. Все погребли под собой руины. Один поэт и некий путешественник, оказавшиеся в толпе, привлеченной невиданным зрелищем, рассказывали странные вещи. Поэт говорил, что незадолго до обвала ему привиделись в луче света неясные очертания отвратительных развалин, словно повисших над другим смутно прорисовывавшимся пейзажем. Поэт помнил лишь, что разглядел лунную дорожку, красивые дома и величественные вязы, дубы и клены. А путешественник заявил, что вместо привычного зловония на него пахнуло нежным ароматом, как если бы вдруг зацвели кусты роз. Разве всегда лгут мечты поэта и разве нельзя верить рассказам странника?

Одни полагают, что предметы, среди которых мы живем, и те места, где мы бываем, наделены душой; другие не разделяют этого мнения, считая его пустым домыслом. Я не берусь быть судьей в этом споре, я просто рассказал об одной Улице.