Желание 4. Недоступный Литинститут
Сложилось так, что я стал профессиональным бумагомарателем. А аппетит, как известно, приходит во время еды. И меня неодолимо потянуло к столу, уставленному куда как более изысканными кушаньями. В те сферы, где написанное публикуют не в газетах и газетках, а, как минимум, в толстых журналах, а то и книгах.
Как пробиться к словесным «деликатесам»? Естественно, путем приобретения еще одного – узкоспециального – образования. И я отравил запрос в Москву – в Литературный институт им. А.М. Горького. На предмет поступления.
Ответ не заставил себя долго ждать (к этому обязывало очередное постановление ЦК КПСС «О работе с письмами и обращениями трудящихся»). Суть его сводилась к следующему: лица, уже имеющие высшее гуманитарное образование, в институт не принимаются. А на «нет», как известно, и суда нет: пришлось становиться писателем без официальной «бумажки».
Увы, я никогда не думал, что когда-нибудь престижнейшее некогда учебное заведение, куда я не попал, Министерство образования и науки РФ включит в предварительный список неэффективных вузов. Зашел на сайт Литинститута. И увидел, что за получение диплома, к примеру, об окончании вечерних Высших литературных курсов всем желающим обойдется за два года в среднем в $6000. Сразу становится понятно: какая уж тут эффективность?!
Желание 5. Узаконенное тунеядство
К работе я всегда относился лучше, чем к самому себе или своим близким. Не погрешу против истины ни на йоту, если скажу: она для всегда меня была всем. И не потому, что оную так любил. Более того, я ее местами ненавидел, а порою – и откровенно презирал. Все упиралось в безразмерные размеры моей ответственности за порученный участок. Точно с таким же фанатизмом я дневал бы и ночевал с трактором в поле или черпаком на кухне ресторана.
Особенно тяжко приходилось, когда стал руководителем (в 1981 году). Больше всего сил нервов и времени уходило на вычитку материалов, подготовленных сотрудниками. Во-первых, уровень большинства корреспондентов (а иногда – и заведующих отделами) в любом издании, где трудился, оставлял желать лучшего. Во-вторых, видя, как я буквально пластаюсь над каждым абзацем и не желая утруждать себя, некоторые из этих самых заведующих отделами стали визировать статьи своих подчиненных …в них не заглядывая («Сухомозский вычитывает, как следует). И я сажал глаза (машинописные ленты были в жутком дефиците и их добивали до ручки, не обращая внимания на качество печатаемого) не по дням, а по часам.
Жена, видя все это, сотни раз говорила:
- Перестань себя гробить! Во имя чего? Глянул по диагонали – и вперед! Памятника тебе никто не поставит.
Ответ у меня всегда был искренний:
- Но кто-нибудь понимающий прочитает глупость или неграмотность, и подумает: а Николай-то – слабоват!
Да, абы никто не мог посетовать на меня, я еще умудрялся – обычно ночами – писать сам. Причем так, что материалы почти всегда отмечались на летучках (творческого подхалимажа в те времена не существовало, а уж в годы перестройки – даже наоборот). До седьмого пота, демонстрируя образцы коммунистического труда, пахал и на любом субботнике.
А ведь еще выкраивал, обычно на выходных, часик-другой для личного творчества.
Такие «упражнения» не могли не утомлять. И с каждым годом я все сильнее желал стать членом Союза писателей СССР. Даже не столько престижа ради, хотя этот элемент, естественно, имел место быть, а потому, что писатели в те времена могли не служить, не считаясь при этом тунеядцами.
К сожалению, продвигаясь к осуществлению этой мечты, я не успел. Только издал первую книгу (следовало иметь две), как Союз, включая не только страну, но и писательскую общественную организацию, распался.
Желание 6. Вперед по абрису
Даже если бы я закончил дневное отделение университете и получил направление в какую-либо из газет, отработав положенные три года, все равно бы уехал в дальние края. Ибо так запланировал еще в школе. Собственно, и маршрут на коре головного мозга начертал: Средняя Азия – Алтай – Дальний Восток – Крайний Север. Везде планировал прожить по несколько лет. А уж в конце путешествия – возврат к отчему порогу.
И тут мне сильно повезло: студентка исторического факультета Надежда Аврамчук, ставшая моей супругой, страсть мою разделила (в противном случае, не исключено, пришлось бы отказаться от задуманного). Отъезд ускорила эпопея с исключением меня из КГУ, закончившаяся переводом на заочное отделение. Распределения не было, обязательной отработки – тоже, поэтому мы, едва я положил в
Последние комментарии
11 часов 13 минут назад
17 часов 35 минут назад
17 часов 43 минут назад
18 часов 11 минут назад
18 часов 15 минут назад
18 часов 16 минут назад