Не все помнят теперь, что жанр, в котором Клод Фаррер написал свои, снова теперь популярные у нас романы о флибустьерах («Тома-Ягненок» и «Рыцарь свободного моря»), что жанр приключений — далеко не «главный» в творчестве этого французского писателя. Еще до революции в России увидели свет его произведения, в которых картины и характеры Востока, впервые в европейской литературе, были организованы так «сюжетно», столь талантливо разработанной интригой. После, в двадцатые годы, вышло у нас (и было повторено) собрание его сочинений, отдельные их издания появились даже в разных переводах. (И как же быстро этакая масса книг Фаррера исчезла из наших библиотек!)
Поэтому, когда (в конце 50-х гг.) опять поднялся в Европе «интерес к Фарреру» (интерес этот в Европе волнами), напечатать его романы собрались и в одном из московских издательств. Как вдруг вышла в свет наша «История французской литературы». А в ней — о том, что почти все написанное К. Фаррером (как и несколькими другими французскими писателями) является «литературой империалистической реакции» и что даже К. Фаррер «с еще большим цинизмом утверждает в своих колониальных романах принципы неравенства рас». Несколько более интеллигентно — «бездуховной изобразительностью» — охарактеризовали творчество Фаррера на одном из семинаров по иностранной литературе, прошедших тогда по случаю выхода в свет этого многотомного академического издания.
…Что ж, один из персонажей Фаррера, офицер «экспедиционных войск», рассказывает, как он усмирял в Африке «бунтующее племя». С превосходством неглупого, а главное же здесь — «белого человека» — рассказывает о том, как обидел бы он красивейшую из этого племени женщину, если бы ее господином стал не он сам, а один из его солдат… Но, вопрос, больший ли гнев у читателя вызвал бы этот офицер, если бы прямо он был назван «расистом»? Конечно, читатель с таким комментарием согласился бы, но, прежде всего, — мысленно и, значит, не так уж сердцем… Именно к такому выводу пришел Фаррер как художник после «одобрения общественностью» его романа «Цивилизованные» (1905 г.). Романа — удостоенного Гонкуровской премии, но единственно в котором позволены «слова от автора»: «Колонии служат последним прибежищем для всех преступников и для тех, кто потерял свое место в обществе… Те, кто не умели пахать во Франции, делают это в Индокитае за счет рабски дешевого труда туземцев, те, кто отдают здесь указания мандаринам, у себя на родине недоучились, и многие из тех, кто здесь судит и выносит приговоры, в Европе судились бы и были осуждены».
Но и «мысленно» со всем этим согласиться — значит ли для читателя мыслить самому? И вот уже в следующих романах Фаррера такое «отсутствие автора», как, например, в приведенном здесь рассказе колониального офицера… Да, вот он, европеец XIX века, рассказывает сам, как пришел в глубь Африки, — и нет у него даже мысли о том, что местные племена могут здесь впредь жить без ведома просвещенной Европы, а, главное, безо всякой для нее пользы. Выясняется из его рассказа, что воевать с туземцами надо по их же собственным законам войны, когда уничтожаются все мужчины побежденного племени. И так буднично прост офицер в этом своем убеждении, что вдруг видишь по ходу его рассказа его самого — едва ли не тем размалеванным вождем-победителем, перед которым, опять же в согласии с давними здесь законами, склонилась красивейшая женщина побежденного племени… Ему, мнящему себя «представителем цивилизации», и в голову не приходит, что это склонилась перед рабовладельцем рабыня. Но что он, как мужчина, возобладал над местными представителями своего пола лишь с помощью технического (пушечного) прогресса этой цивилизации.
Или… «в связи с бездуховной изобразительностью Фаррера» — его роман «Дом вечно живых» (1913). В этот, затерявшийся среди отрогов Альп «дом», один за другим (совсем, как потом оказывается, не случайно) попадают герои романа, любовники, в здоровье которых, душевном и физическом, заранее удостоверились живущие здесь аристократы… Титулованные, а, главное, — «старинные»: старшему из них, наследнику известного исторического чародея — графа Сен-Жермена — уже сто семьдесят пять лет! Повествование о вампиризме (ученые признают его — хотя пока и не в таких масштабах — «энергобиологической подпиткой одного существа за счет другого») захватывает тем более, что здесь не просто литературная игра с читателем, не детектив, а изобразительность подлинная, со всеми реалиями человеческого бытия и мышления. Не в этом разговоре жалеть одних персонажей романа (их любовная страсть, по наблюдениям «старцев», увенчана рогами другого, «законно» любящего человека) и негодовать против других (тех, кто сами избрали себя
Последние комментарии
13 часов 40 минут назад
16 часов 14 минут назад
16 часов 43 минут назад
16 часов 49 минут назад
11 часов 5 минут назад
19 часов 52 минут назад