Гадес (ЛП) [Ларисса Йон (Айон)] (fb2) читать постранично, страница - 6

множество не злых демонов. Так что сделай какую-нибудь креативную смену задачи.

Не то чтобы с этим было много мороки, но для присмотра в Кольцах, в которых содержались злые демоны, потребовалось бы много падших ангелов, но ни один падший добровольно не отправится работать в Чистилище.

Не тогда, когда при этом Чистилище нельзя покинуть и на тебя наложено ограничение сил. Падших ангелов пришлось бы туда набирать… насильно.

— Господин, это полная хрень, — прорычал Гадес. — Какого чёрта этот новый смотритель Ада творит?

Азагот раскрыл книгу.

— Не тебе задавать этот вопрос.

Гадес вскочил на ноги.

— Да чтоб меня, — рявкнул он. — Не думал, что когда-нибудь такое скажу, но Сатана по крайней мере сохранял в Шеуле порядок и равновесие. А этот новый придурок…

Гадеса охватила жгучая боль и он лишь с опозданием осознал, что боль причинил разряд адского пламени, выпущенный прямо из пальцев Азагота.

— Вот что я тебе скажу, — спокойно произнёс Азагот. — Сатана не обращал внимания, когда кто-то о нём трепался. А Ревенант? Он убивает всех, кто что-то говорит против него. Чёрт, да даже тех, кого лишь подозревает в бунте.

— Да потому что он параноик. Информация о его истинной сущности сделала Ревенанта слабым.

Ревенант вырос в Шеуле, искренне считая, что он падший ангел, когда открылась правда, что он всегда был небесным.

Как могли ожидать от истинного ангела — каким бы запятнанным ни был его нимб — достаточной жестокости для управления Адом?

— И всё же ему удалось нанести поражение и заключить в тюрьму не только Сатану, но Люцифера, Гетель и архангела Рафаэля. — Азагот резко, с глухим звуком захлопнул книгу. — Уважай его.

— Без помощи брата ему бы это не удалось, — пробормотал Гадес.

— Может и нет. Но не отрицай, что они с братом прикрывали друг другу спины. Не злись ни на кого из них. Вместе они гораздо опаснее Сатаны.

На самом деле Гадесу нравился Ривер — брат Ревенанта, — который был одним из самых могущественных небесных ангелов. Ривер совсем немного времени провёл в Чистилище в качестве заключённого Азагота и Гадеса, и даже когда парень был в агонии, он оставался довольно крутым.

Но вот Ревенант мог отсосать Гадесу.

Мысль об этом возродила в памяти образ Кэт. И о ней явно было приятней думать, чем о Ревенанте. И всё же вне досягаемости — это вне досягаемости. Проклятье.

— Ладно, плевать, — бросил Гадес, подавив желание закатить глаза. — Всё равно с тех пор, как Рев стал королём Ада, Чистилище превратилось в зону боевых действий.

— Отчасти из-за того, что он попросил, чтобы я реинкарнировал только демонов первого и второго уровня по Уфельшкале.

— А в результате этого идиотского приказа мои владения оказались заполненными самыми злыми придурками, которые жаждут спровоцировать неприятности.

Тёмные глаза Азагота вспыхнули. Он терял терпение. Да и изначально его не было.

— Смирись. Пора уже. Твои бунты проникают в мою часть Шеул-гра, и архангелы начинают нервничать.

— Архангелы начинают нервничать? А ведь это лишь я один заперт с демонами, которые отчаянно жаждут выбраться.

— Тогда не допусти этого.

Не допустить? Как будто Гадес валялся на пляже и попивал маргариту, пока Чистилище горело синим пламенем.

— Чёрт возьми, а я чем по-твоему занимался тысячи лет?

Наступило долгое, хрупкое молчание, а затем Азагот произнёс низким, может немного осуждающим тоном:

— Но побеги-то случались.

— Очень редко, и лишь по одному демону за раз. Да ладно тебе… в каждом случае были особенные обстоятельства.

Ни один демон не мог выбраться, если только не имел силу в Шеул-гра.

Побег предполагал наличие энергии или объектов внешних ресурсов, вот почему очень редко в Чистилище допускались посетители.

Одно-единственное перо ангела могло быть использовано в заклинании уничтожения границ или убийстве цели. Казалось бы, один безвредный клык вампира, оказавшись в руках Нитула, дал тому силы реинкарнироваться без помощи Азагота.

— И всё равно тебе стоит быть более бдительным. — Азагот запустил руки в свои чёрные волосы. Выглядел он уставшим. Отлично, не одному Гадесу нести это бремя. — Никогда не видел Шеул настолько нестабильным.

Бдительным. Он сказал «бдительным». Как будто Гадес был в этом деле полным профаном. Но вместо того, чтобы высказать недовольство, он стиснул зубы и выдавил напряжённую улыбку.

— Да, господин. Как скажешь, господин.

— Отлично. А теперь иди. И не беспокой меня больше.

* * *

Где-то снаружи особняка Азагота в греческом стиле кричала хищная птица. Кэт нравились эти звуки. Ещё не так давно Шеул-гра был мёртвым миром, физическим воплощением эмоционального состояния Азагота. Тёмное и пустынное «Гра», как порой его называли, напоминал токсичный пустырь, в котором не выживали ни животные, ни растения, если были не из самого Ада.

Но любовь Лиллианы изменила Азагота, а с этим и его мир.

Теперь же, когда Кэт шагала