Опознание невозможно [Ридли Пирсон] (fb2) читать постранично, страница - 3

сгоревших отбросов, сопровождающий любой пожар, и живое воображение Болдта слишком реалистически рисовало ему картину: запертая комната, пожираемая языками пламени, и он, пожарный, стоит в самой ее середине, угодив в огненную ловушку, отчаянно орудуя пожарным шлангом; вот проседает горящий потолок, под ногами проваливается пол, обрушивается стена. Смерть в огне была худшим, что он мог себе представить.

Командир дивизиона Уитт, одетый в блестящий противопожарный костюм, встретил Болдта у одной из пожарных машин, экипаж которой убирал уже ненужное оборудование. Лицо Уитта побагровело, а в глазах полопались кровеносные сосуды. Он напоминал Болдту ирландского пьяницу, вроде тех, кого можно встретить чуть не в каждом баре Бостона. Они крепко пожали друг другу руки.

— Начальник пятой там, — сказал Уитт, показав на то, что осталось от дома, то есть практически ничего.

Сегодня, погожим сентябрьским днем, было достаточно тепло, не говоря уже о жаре, которую все еще источало пожарище. На Болдте были ветровка цвета хаки, хлопчатобумажный свитер и брюки защитного цвета. Он держал руки в карманах, но не для того, чтобы согреться. В его позе чувствовались напряжение и скованность; на шее у него выступили жилы, а на скулах играли желваки.

— Он вызвал сюда нас, спецов по поджогам, — сообщил ему Болдт. — Должно быть, упомянул и тело, потому что они позвонили мне.

— Пока что тела не нашли, — объяснил Уитт. — Хотя сосед говорит, что он видел ее дома за пару минут до вспышки. — Он повторил: — Вспышки, а не взрыва, — словно это должно было что-то объяснить сержанту. Болдт ощутил, как у него желудок подступил к горлу. Ему предстояло многое узнать, и все на бегу.

— Дело твоего отдела, — честно сказал Болдт. — Или начальника пятой. Меня волнует только тело.

— Если мы вообще найдем его.

— А мы? — Болдту приходилось кричать, чтобы быть услышанным в лязге механизмов, треске радиостанций и перекликающихся пожарных, все еще остававшихся на месте происшествия. — Найдем его? — закончил он.

Уитт ответил уклончиво:

— Судебно-медицинский эксперт едет сюда.

Доктор Рональд Диксон, один из ближайших друзей Болдта и одновременно горячий поклонник джаза, был главным судебно-медицинским экспертом графства Кинг-каунти. Про себя Болдт обрадовался его участию.

— Что это значит? Тело есть или нет?

— Сержант, здесь было жарко, очень жарко. То, что тут началось и чем закончилось, — это «две большие разницы», понимаешь? Два разных зверя. — Уитту тоже приходилось кричать, чтобы его услышали. — Если эта женщина там, то от нее немного осталось. Вот что я хочу сказать. Жарко, — зловеще повторил он. — Я не видел ничего подобного. И больше не хочу видеть никогда, понятно? Это было настоящее светопреставление, вот что я тебе скажу.

— Нас вызвал начальник пятой? — спросил Болдт, чтобы убедиться, что причина пожара была признана подозрительной. Глаза Уитта оглядывали пожарище. Кажется, он что-то не договаривал, и это беспокоило Болдта.

— Наверное, — ответил командир. — Иначе почему бы ты здесь оказался? Я прав? — Он добавил: — Послушай, сержант, мы складываем мокрый хлам на красные тряпки. Остальным занимается начальник пятой.

— Тебя что-то беспокоит? — прямо спросил Болдт.

— Оно вспыхнуло, не взорвалось — если верить свидетелю. И огонь был по-настоящему жаркий. Похожее наблюдалось только в Блэкстоке или в Пенге. Обычно нам требуется от четырех до шести минут, чтобы приехать на вызов. Сюда мы прибыли через шесть, ну, может, через восемь минут. Не худшее, но и не лучшее наше время. Но дом развалился задолго до нашего приезда. Буквально раскололся, вот что я хочу сказать. Лопнул от жара, прямо по центру; интересный пожар, доложу я тебе. Обратись в Управление воздушным движением, сержант. Честно советую тебе. Я бы сказал, в первые тридцать секунд столб пламени достигал в высоту шести сотен, может, тысячи футов. Примерно так. Что-то очень большое. Большое и вонючее. Ты в этом деле столько же, сколько и я, и такое дерьмо пугает меня до смерти, вот и все. Пугает до смерти. — Он отошел прочь, а Болдт остался стоять и смотреть на струящуюся под ногами воду, чувствуя во рту привкус древесного угля.

Именно этот привкус и служил подтверждением. Этот привкус сохранится еще два или три дня — он знал это в тот момент, когда ощутил его на языке. Самый гнусный привкус, который только может ощущать человек.

Труп. В этом не было сомнения.

Глава третья

— Убирайся отсюда. Ступай наверх, посмотри телевизор или займись еще чем-нибудь.

Бен еще не видел мужчину именно с этой девушкой, но она не слишком отличалась от остальных — официантка или, может, девчонка из бара: большие сиськи и тесные джинсы — да, не слишком отличалась.

Мужчина, который называл себя отцом Бена, но на самом деле им не являлся, подошел ближе.

— Ты слушаешь меня, малыш? — Определенно, бар. От него пахло сигаретами и пивом. Он моргнул пару раз