Это не учебная тревога (ЛП) [Кортни Саммерс] (fb2) читать постранично, страница - 2

прекрасно знаешь, что в этом доме не разбрасываются едой.

Наша дверь вдруг начинает сотрясаться от ударов. Отец опускает газету.

— ПОМОГИТЕ! Помогите, пожалуйста…

Голос ударной волной проносится по кухне. Кричит девушка. Дверь продолжает сотрясаться, ее ручка неистово вращается слева-направо. Я неосознанно встаю. Встаю до того, как опустела моя тарелка. Удары в дверь внезапно обрываются, но я слышала их, точно слышала. За ней была девушка. Ей нужна помощь.

— Сядь, — велит отец.

— Но…

— Немедленно.

Я сажусь. Отец кидает газету на стол и отрывисто кивает на мою тарелку, говоря тем самым, что лучше бы ей к его возвращению быть пустой. Чертыхнувшись себе под нос, он выходит из комнаты узнать, что случилось, но перед этим пару секунд колеблется, а я никогда еще не видела, чтобы он в чем-нибудь колебался. Уставившись на тост, я забываю о девушке, потому что не имеет значения, что там происходит снаружи. Я должна съесть этот хлеб. А я не могу. Вскочив, я бросаюсь к мусорке, швыряю в нее тост и прикрываю его сверху смятой салфеткой. Затем поспешно сажусь на свое место, пытаясь выглядеть спокойной. Если отец прочитает по моему лицу, что я сделала, его собственное лицо побагровеет. Губы вытянутся в тонкую линию. Он скажет: «Сейчас мы с тобой об этом поговорим». Но мы не будем этого делать. Говорить.

В такие моменты, как этот, я очень нуждаюсь в Лили. Когда я нарываюсь на неприятности, именно сестра напоминает (напоминала) мне о необходимости дышать. Я пытаюсь представить ее рядом с собой, шепчущую мне на ухо: «дыши»; но у меня это не получается, потому что при мыслях о ней воображение рисует, как полгода назад она тайком просовывала мне под дверь письмо, тайком выскальзывала из дома, тайком забиралась в свой дряхленький, купленный в шестнадцать лет, фольксваген и тайком уезжала из моей жизни. Куда она убежала? Где прячется? У нее закончились деньги? Она уже истратила все наши сбережения?

«Пришло время уйти и мне».

На улице слышны полицейские сирены. Мне хочется выглянуть в окно, но если отец увидит меня возле него, то мне не поздоровится. Громко хлопает входная дверь. В кухню стремительно заходит отец, и я так поспешно вскакиваю со стула, что тот отлетает к буфету. С моего языка потоком льются извинения: «Прости, я не смогла его съесть, я знаю, что виновата, прости…», но отец перебивает меня, и в его громком голосе слышна такая паника, что поначалу я не могу понять, что он мне кричит.

Его одежда заляпана кровью.

— … уходить, нужно уходить!

Я вижу кровь на нем, и в голове мелькают обрывки воспоминаний. Кофейный столик. Мое лицо рядом с ним, уткнувшееся в пол. Кровь в волосах. Губы, разодранные при падении зубами. А позже столько синяков, что их не сосчитать. Я не знаю, что случилось и что он сделал в этот раз, но я не хочу участвовать в этом. Я срываюсь с места и, пробежав мимо отца, несусь к входной двери. С трудом, дрожащими пальцами, снимаю цепочку на двери. Открываю ее и…

Визжат тормоза машин.

Разбегаются люди.

Все кричат.

Это, должно быть, сон. Это не может происходить наяву. Или я не сплю, и кто-то разрушил нашу тихую ухоженную улицу, пока мы спали. Разбитое стекло. Открытые нараспашку двери. Брошенные машины. Ревущая сирена. Из окна дома, расположенного вниз по улице, идет дым. Из дома мистера Норта. Прямо на его газоне с включенными фарами стоит полицейская машина. Пожар! Вот, наверное, что случилось, только я не понимаю, почему это повергло всех в такую панику.

Все паникуют.

Мимо пробегают люди. Они даже не смотрят на меня. Я вздрагиваю от громкого треска, но определить, откуда исходил звук, не могу. Кто-то снова кричит. По дороге бежит группа обезумевших людей с какими-то дергаными, бесконтрольными движениями. Один из них падает — мужчина. Другие окружают его, отчаянно пытаясь поднять. Они облепляют мужчину со всех сторон, закрывая своими телами.

Проезжающая мимо машина, накренившись, сносит наш почтовый ящик, и несется дальше. Я ошалело делаю несколько шагов вперед и замечаю женщину, пошатывающуюся на нашем газоне. Это она звала на помощь? Она вся залита красным и, согнувшись, тянется руками к чему-то, чего я не вижу. Я не знаю ее, но всё равно зову. Мне нужно знать, ее ли кровью был забрызган отец. Несмотря на царящий вокруг шум, она каким-то образом слышит меня и поворачивает голову в моем направлении как раз в тот момент, когда меня хватает отец. Он затаскивает меня в дом и, отшвырнув в сторону, захлопывает перед лицом женщины дверь. Ударившись о стену, я успеваю мельком увидеть ее покрытый кровью рот, а в следующую секунду женщина начинает биться в нашу дверь. Отец хватает меня за руку и тащит за собой по коридору. Он идет так быстро, что я не поспеваю за ним. Споткнувшись, я падаю на колени, и он разворачивается ко мне. Я инстинктивно закрываю лицо руками, но отец лишь вздергивает меня на ноги и тащит в комнату отдыха.

В гостиной что-то взрывается.