было пасмурным, что исключало возможность определения по звездам.
Рисунок – картина, которую по утверждению Прина, унтер-офицера Дзиалласа и старшего матроса Герхарда Хэнзеля, они наблюдали на мостике в ходе атаки. Реконструкция автора. Рис. Жана Делпеша.
Поход начинался великолепным солнечным воскресеньем, однако к ночи погода ухудшилась, и на следующий день U-47 упорно пахала горбатое море, причиной которого была атмосферная депрессия над Ирландией. Ветер продолжал свежеть, и верхней вахте на мостике пришлось облачиться в клеенчатые плащи и зюйдвестки. С проходом Данкансби-Хед – северо-восточной оконечности Шотландии, барометр вдруг стремительно покатился вниз. Ветер крепчал, временами достигая ураганного. Тяжелые свинцовые облака обрушивали шквал за шквалом на беснующееся море. Видимость ухудшилась. Под воздействием ветра и течения субмарина сильно дрейфовала, по Шпар надеялся, что уточненный им путь близок к истинному. Он взял циркуль-измеритель и установил одну из его лап на счислимое место, чтобы оцепить дистанцию до берега. Поглощенный этим занятием он не заметил, как капитан-лейтенант Гюнтер Прин, командир U-47, наклонив голову, переступил через комингс водонепроницаемой переборки в носовой части ЦП. На мгновение он остановился, застегнул верхние пуговицы на своем старом свитере и подошел к Шпару. Склонившись над его плечом, он бегло оглядел карту.
– Итак, Шпар, выходит, что мы здесь?
Удивленный штурман поднял голову.
– Да, герр капитан-лейтенант, по крайней мере, я так считаю. С учетом течений и противотечений из пролива Пентленд-Ферт, в общем, счисление непростое.
– Я знаю, что скорость течения здесь доходит до 10 узлов. В любом случае, мы скоро в этом убедимся. Подойдем к берегу, чтобы взять несколько пеленгов. Мне нужно точное место.
Шпар приготовится рапортовать «Так точно!», по Прин уже отвернулся. Штурман положил измеритель и выключил свет.
Конечно, пеленги – это здорово, но попробуй взять их темной, как смоль, безлунной ночью, в бушующем море, да еще когда над всем этим пасмурное небо с низкой облачностью. Хорошо, если не будет дождя, потому что в этом случае никто ничего не разглядит.
Его размышления были резко прерваны рядом коротких команд, призывавших экипаж на боевые посты: «К всплытию!» За спиной Шпара, с другой стороны ЦП по правому борту, инженер-механик обер-лейтенант Ганс Вессельс, гигант, почти на голову выше всей команды, готовил подлодку к всплытию с грунта.
– Горизонтальные рули – на всплытие! Откачивать из уравнительной!
Старшина команды трюмных машинистов Бём примялся проворно вращать вентили клапанов. Заработали насосы. U-47 медленно покинула свою песчаную колыбель.
– Лодка всплывает, под килем один метр. два метра. – доложил Вессельс.
С характерным высоким звуком запустились оба электромотора мощностью по 375 лошадиных сил каждый. Лодка всплывала с дифферентом 10° на корму, со скоростью примерно один метр в секунду. Инженер-механик, стоявший у станции погружения-всплытия с рядами сигнальных ламп, докладывал о глубине погружения. Среди прочих шумов, наполнивших ЦП, выделялось жужжание электроприводов горизонтальных рулей. Прин, его вахтенные офицеры Эндрасс и Фарендорф, а также унтер-офицер Майер уже надели свои клеенчатые плащи – непромоканцы. Шпар сделал то же самое.
– Держать перископную глубину! Оба мотора, малый вперед! – приказал Прин.
Волнение моря уже давало о себе знать. Широко расставляя ноги, Майер начал тщательно протирать окуляры бинокля, висевшего на груди. На глубине 20 метров Вессельс удифферентовал лодку, а затем вновь погрузил ее на несколько секунд, чтобы те, кто не успел до этого, смогли занять свои места. При длине лодки 66,5 м, перемещение веса тел влияло на дифферент корабля по принципу рычага. Инженер-механик был обязан учесть каждый литр воды в цистернах. Его короткие приказы исполнялись мгновенно, а Бём без устали вращал многочисленные вентили.
По мере приближения к поверхности лодку качало и болтало все беспорядочней.
Прин поднялся по трапу в боевую рубку. – «Поднять перископ!»
Его глаза сопровождали длинную стальную трубу, медленно выползавшую из шахты. Когда окуляры достигли уровня глаз, он схватил рукоятки перископа и внимательно осмотрел весь горизонт. Стояла ночь. Вокруг никого. Он выпрямился и сложил рукоятки.
– Опустить перископ! Курс зюйд-ост!
Чтобы всплыть в штормовом морс, было необходимо увеличить продольную остойчивость, продув носовые цистерны главного балласта (ЦГБ).
– Курс зюйд-ост! – доложил рулевой.
– Всплывать на поверхность! – приказал Прин, натягивая клеенчатый плащ.
Воздух, под давлением 205 атмосфер, со свистом помчался в ЦГБ, с бульканьем вытесняя из них воду. Вессельс внимательно наблюдал за глубиномером – 13 метров. 12 метров, 11 метров. Он выключил свет в ЦП, оставив лишь
Рисунок – картина, которую по утверждению Прина, унтер-офицера Дзиалласа и старшего матроса Герхарда Хэнзеля, они наблюдали на мостике в ходе атаки. Реконструкция автора. Рис. Жана Делпеша.
Поход начинался великолепным солнечным воскресеньем, однако к ночи погода ухудшилась, и на следующий день U-47 упорно пахала горбатое море, причиной которого была атмосферная депрессия над Ирландией. Ветер продолжал свежеть, и верхней вахте на мостике пришлось облачиться в клеенчатые плащи и зюйдвестки. С проходом Данкансби-Хед – северо-восточной оконечности Шотландии, барометр вдруг стремительно покатился вниз. Ветер крепчал, временами достигая ураганного. Тяжелые свинцовые облака обрушивали шквал за шквалом на беснующееся море. Видимость ухудшилась. Под воздействием ветра и течения субмарина сильно дрейфовала, по Шпар надеялся, что уточненный им путь близок к истинному. Он взял циркуль-измеритель и установил одну из его лап на счислимое место, чтобы оцепить дистанцию до берега. Поглощенный этим занятием он не заметил, как капитан-лейтенант Гюнтер Прин, командир U-47, наклонив голову, переступил через комингс водонепроницаемой переборки в носовой части ЦП. На мгновение он остановился, застегнул верхние пуговицы на своем старом свитере и подошел к Шпару. Склонившись над его плечом, он бегло оглядел карту.
– Итак, Шпар, выходит, что мы здесь?
Удивленный штурман поднял голову.
– Да, герр капитан-лейтенант, по крайней мере, я так считаю. С учетом течений и противотечений из пролива Пентленд-Ферт, в общем, счисление непростое.
– Я знаю, что скорость течения здесь доходит до 10 узлов. В любом случае, мы скоро в этом убедимся. Подойдем к берегу, чтобы взять несколько пеленгов. Мне нужно точное место.
Шпар приготовится рапортовать «Так точно!», по Прин уже отвернулся. Штурман положил измеритель и выключил свет.
Конечно, пеленги – это здорово, но попробуй взять их темной, как смоль, безлунной ночью, в бушующем море, да еще когда над всем этим пасмурное небо с низкой облачностью. Хорошо, если не будет дождя, потому что в этом случае никто ничего не разглядит.
Его размышления были резко прерваны рядом коротких команд, призывавших экипаж на боевые посты: «К всплытию!» За спиной Шпара, с другой стороны ЦП по правому борту, инженер-механик обер-лейтенант Ганс Вессельс, гигант, почти на голову выше всей команды, готовил подлодку к всплытию с грунта.
– Горизонтальные рули – на всплытие! Откачивать из уравнительной!
Старшина команды трюмных машинистов Бём примялся проворно вращать вентили клапанов. Заработали насосы. U-47 медленно покинула свою песчаную колыбель.
– Лодка всплывает, под килем один метр. два метра. – доложил Вессельс.
С характерным высоким звуком запустились оба электромотора мощностью по 375 лошадиных сил каждый. Лодка всплывала с дифферентом 10° на корму, со скоростью примерно один метр в секунду. Инженер-механик, стоявший у станции погружения-всплытия с рядами сигнальных ламп, докладывал о глубине погружения. Среди прочих шумов, наполнивших ЦП, выделялось жужжание электроприводов горизонтальных рулей. Прин, его вахтенные офицеры Эндрасс и Фарендорф, а также унтер-офицер Майер уже надели свои клеенчатые плащи – непромоканцы. Шпар сделал то же самое.
– Держать перископную глубину! Оба мотора, малый вперед! – приказал Прин.
Волнение моря уже давало о себе знать. Широко расставляя ноги, Майер начал тщательно протирать окуляры бинокля, висевшего на груди. На глубине 20 метров Вессельс удифферентовал лодку, а затем вновь погрузил ее на несколько секунд, чтобы те, кто не успел до этого, смогли занять свои места. При длине лодки 66,5 м, перемещение веса тел влияло на дифферент корабля по принципу рычага. Инженер-механик был обязан учесть каждый литр воды в цистернах. Его короткие приказы исполнялись мгновенно, а Бём без устали вращал многочисленные вентили.
По мере приближения к поверхности лодку качало и болтало все беспорядочней.
Прин поднялся по трапу в боевую рубку. – «Поднять перископ!»
Его глаза сопровождали длинную стальную трубу, медленно выползавшую из шахты. Когда окуляры достигли уровня глаз, он схватил рукоятки перископа и внимательно осмотрел весь горизонт. Стояла ночь. Вокруг никого. Он выпрямился и сложил рукоятки.
– Опустить перископ! Курс зюйд-ост!
Чтобы всплыть в штормовом морс, было необходимо увеличить продольную остойчивость, продув носовые цистерны главного балласта (ЦГБ).
– Курс зюйд-ост! – доложил рулевой.
– Всплывать на поверхность! – приказал Прин, натягивая клеенчатый плащ.
Воздух, под давлением 205 атмосфер, со свистом помчался в ЦГБ, с бульканьем вытесняя из них воду. Вессельс внимательно наблюдал за глубиномером – 13 метров. 12 метров, 11 метров. Он выключил свет в ЦП, оставив лишь
Последние комментарии
2 дней 7 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 10 часов назад