Киндер-сюрприз для зэка [Павел Николаевич Светличный] (fb2) читать постранично, страница - 2

третьей полки, как за окном поползли знакомые вокзальные постройки, а в проходе выстроились люди с вещами, жаждущие раньше других выбраться из вагона, точно также, как за несколько часов до этого стремились поскорее забраться в него.

Макс вышел последним, чтобы не толкаться в длинной очереди, слишком уж живо она напоминала ему строй заключённых. Ступив на перрон, он на секунду замешкался, вдруг начав вспоминать, в какую же сторону ему идти, а затем, подхватив сумку на плечо, размашисто зашагал по бетонным плитам. Он шёл, жадно осматриваясь по сторонам, машинально отмечая изменения, произошедшие с 97-го года. Торговых палаток стало меньше, зато увеличилось количество небольших магазинчиков и павильонов. И внешний вид их стал более красочным и привлекательным. Прибавилось и торгующих всевозможной снедью возле вагонов. И, если раньше на памяти Макса это были по большей части бабульки и тётки предпенсионного возраста, то теперь всё больше попадались молодые женщины и даже мужчины. «Пирожконосов» было много, очень много, едва ли не больше, чем самих пассажиров. Макс невесело подумал, что если так пойдёт и дальше, то вскоре им ничего не останется, кроме как обмениваться своей снедью друг с другом.

Впереди, метрах в ста, показался милицейский патруль, предводительствуемый смурного вида лейтенантом, лицо которого покрывала синеватая щетина. Двигались стражи порядка деловито, но без видимой цели, как бывает дворовой пёс, порядка ради, обходит свои владения, поглядывая, не забрёл ли сюда кто из соседских кур или, ещё лучше, котов. Двигаясь навстречу Максу, лейтенант взглядом выхватил его фигуру из толпы и принял слегка в сторону так, чтобы оказаться у Макса на пути.

— Ваши документы, гражданин, — с ленцой потребовал он, бросив руку к козырьку фуражки.

Макс остановился, опустил сумку и, порывшись в карманах, извлёк справку об освобождении.

Лейтенант, всё так же лениво, скользнул по ней взглядом и поднял на Макса усталые глаза сильно пьющего человека.

— Та-ак… Лазарев Максим Валентинович. Гм… По какой статье? — осведомился он.

— 105-я, два, — ответил Макс.

Во взгляде лейтенанта пробилась настороженность, лицо его затвердело. Даже два молодые салабона за его спиной слегка подобрались.

— А сюда зачем?

— По месту жительства.

— Угу, — сказал лейтенант и придирчиво осмотрел справку. — Что в сумке?

Макс поднял сумку, расстегнул молнию и продемонстрировал её содержимое. Салабоны вытянули шеи из-за плеч лейтенанта, пытаясь рассмотреть, что в ней. Сам он безо всякого интереса скользнул взглядом по сложенным вещам и протянул справку Максу:

— Смотри, в трёхдневный срок стать на учёт. Иначе…

Что «иначе» лейтенант не договорил, удаляясь прочь от Макса и преследуемый по пятам младшим звеном, старательно копирующим неторопливо-расслабленную походку своего начальника.

«Плохо, — подумал Макс, шагая к выходу с вокзала. — Слишком явный отпечаток зоны, если определяют вот так, с первого взгляда. Теряю навык». И тут же рассмеялся, поймав себя на том, что подсознательно продолжает мыслить по-старому, профессионально. Хотя насчёт зоны, действительно. Пусть он и не собирается возвращаться к прежней работе, но не нужно, чтобы окружающие улавливали хоть малейший оттенок её аромата. Придётся обратить на это внимание.

Макс подошёл к стоянке такси, взял первого подвернувшегося под руку частника, назвал адрес и нырнул в салон, с удивлением отметив про себя, что извозом занимается владелец относительно нового и в хорошем состоянии «фолькса».

Таксист ему попался молчаливый, за всю дорогу не проронивший и десятка слов, что, в общем-то, тоже было непривычно и добавляло ещё один штрих к картине изменившейся действительности. Прибыв на место, Макс расплатился с ним, выбрался из машины и осмотрелся по сторонам. Вот здесь всё осталось по-прежнему: вдалеке ломаная линия новостроек, а прямо перед ним — вросшее в землю монументальное пятиэтажное здание, возведённое ещё в сталинские времена, с арочными проходами, которые поддерживали суровые, обнажённые по пояс, атланты. Во дворе чахлый кустарник, доминошные столы, обитые жестью, металлические ряды гаражей с облупившейся краской и повисшей паутиной ржавчины, скамейки у подъездов, небольшие клумбы с намёком на цветник, из года в год упорно вытаптываемые, и из года в год, столь же упорно, возрождаемые, в общем — всё как и раньше, словно он, как янки из Коннектикута, каким-то волшебным образом перенёсся в прошлое, и не было этих восьми лет. И Маришка жива, и маленькая Вита ещё не…

Глупости. Макс мотнул головой. К чёрту эти сопли. Свобода на него так действует, что ли? Он направился в хорошо знакомый подъезд. Здесь его ждала первая неожиданность. Вместо болтающихся на вялых петлях фанерных дверей с вечно выбитыми стёклами, Макса встретили врата из железа с кодовым замком.

— Не спит, видать, криминалитет, — пробормотал Макс, нажимая те кнопки, возле