Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы [Орхан Кемаль] (fb2) читать постранично, страница - 2

Запада, конечно, заслуживает описания со всей его подноготной, во всей гнусности его тоски по эксплуататорству. Но есть ли у нас „маленький человек“ и его драма? Конечно. И хотя о нашем „маленьком человеке“ написано много, мы пока что не приблизились к пониманию причин его отчаяния, ибо наши рассказчики да и кое-кто из романистов, вместо того чтобы исследовать нашу действительность, пошли по наиболее легкому пути — присвоили сработанные на Западе готовые образцы. Наш „маленький человечек“ и его отчаяние ждут своего писателя».

Строго говоря, почти каждый большой писатель всю свою жизнь пишет одну главную книгу. Такой книгой для Орхана Кемаля стала трагикомедия «маленького человека» Турции. Во всех своих романах, а он написал их двадцать восемь, в каждом сборнике рассказов, а он их выпустил пятнадцать, Орхан Кемаль так или иначе развивал эту главную тему своего творчества, изобразив турецкого «маленького человека» с его слабостями и падениями во всех его ипостасях, его превращения в «большого» и возвышения до Человека без всяких эпитетов.

Ни один из автобиографических романов Орхана Кемаля пока на русский язык не переводился. Но об их атмосфере, их героях и стилистике читатель настоящего тома может составить себе представление по таким рассказам, как «Хлеб, мыло и любовь», «О продаже книг», «В грузовике», «Рыба», которые были написаны и опубликованы в те же самые годы, что и первые книги из «Записок маленького человека». В этих рассказах можно обнаружить и основы творческого метода, который Орхан Кемаль развивал и углублял всю свою жизнь, — метода, противостоявшего господствовавшим эстетическим нормам и явившегося вкладом Орхана Кемаля в развитие отечественной литературы.

Рассказы Орхана Кемаля подчеркнуто фактографичны: это незамысловатые происшествия, не раз виденные каждым сцены, встречи и разлуки, беседы и рассуждения вслух. Писатель как бы настаивает: он пишет лишь о том, что пережил сам, чему сам был свидетелем, избегая фантазии и домысла.

Пространные эстетизированные описания красот природы, закатов и восходов, апельсиновых садов и оливковых рощ, гор и полей, подробные характеристики причесок и физиономий, если они не играют непосредственной роли в событиях, кажутся ему непозволительной роскошью, а то и уловкой «живописцев словом» для сокрытия и приукрашивания жизненной правды.

Авторские отступления — редкость, описания сведены до минимума. Время и место действия обозначены со скупостью ремарок в драме. Писатель как бы ограничивает себя возможностями драматического жанра, чтобы использовать его преимущества: способность создавать иллюзию жизни, происходящей на глазах у зрителя. И многие его рассказы и повести впоследствии действительно стали драмами, были инсценированы на театре.

Словно не желая проникнуть в области, недоступные непосредственному наблюдению, Орхан Кемаль стремится передать внутреннюю жизнь своих персонажей только через внешние ее проявления — жест, действие и — прежде всего — их собственную речь.

Диалог — основа его рассказов. Здесь, как в драме, он и способ развития сюжета, и средство психологического анализа. Воспроизведение живой разговорной речи народа во всех ее оттенках, а через нее и характеров — сильнейшая сторона его искусства. В диалогах и беседах, которые слышатся по всей стране в грузовиках на дорогах, в рабочих кофейнях, в ночлежках, на хлопковых плантациях, в конторах и городских парках, у деревенских источников и в полицейских участках, яснее всего обнажается для Орхана Кемаля та правда, которую он хочет донести до своего читателя.

Борьба за хлеб, которую каждодневно, ежечасно ведет «маленький человек», тягостна и уныла, она иссушает душу и ум. Но сквозь серые облака обыденности в произведениях Орхана Кемаля то и дело пробивается свет.

Этот свет — дети с их незамутненным естественным чувством справедливости и жизнелюбием. Детям улиц, детям простонародья посвящены, пожалуй, самые проникновенные страницы писателя.

Этот свет — любовь к женщине. Предшественники да и современники Орхана Кемаля часто изображали любовь как напасть, которая в дополнение ко всем бедам навлекает на «маленького человека» новые тяготы и несчастья. У Орхана Кемаля женщина, в особенности трудящаяся, едва ли не единственная опора «маленького человека». Она верна ему, разделяет его горе и его скудные радости, не позволяет опустить руки, спиться, предаться отчаянию.

И наконец — книги, они несут свет знания, рисуют иную, неведомую «маленькому человеку» жизнь. Но «маленький человек» подобен рыбе, живущей в море, ничего не ведая о море. И в книгах он ищет не познания жизни, а забвения ее. Такие книги всегда к его услугам. Лишь изредка в его руки попадают иные.

«… „Мои университеты“… Ах, что это за книга!.. В нем самом есть что-то от Горького. А может, ему так кажется оттого, что ему самому жилось так же тяжело, как Горькому?..»

Кто это говорит? Только ли герой рассказа «О