Береговая операция [Джамшид Амиров] (fb2) читать постранично, страница - 2

Женщина попросила подвезти ее до села Гюмюштепе. Шофер вопросительно взглянул на своих пассажиров. Те молчаливо кивнули, и женщина уселась рядом с Худаяром.

Вскоре показались домики Гюмюштепе. Худаяр тронул шофера за плечо. Тот остановил машину. Худаяр, порывшись в кармане, вытащил десять рублей, потом еще пятерку, протянул шоферу и, не прощаясь, вышел из машины.

— А меня подвезите к пляжу, — сказала блондинка. Шофер повернул вправо, машина зашуршала по песку и остановилась около летнего ресторана у самого берега моря. Блондинка расплатилась, вышла, а шофер повез дальше женщину с ребенком, высадил ее на окраине села и через некоторое время остановился у дома Худаяра. Тот ожидал его, сидя на камне у калитки. У ног Худаяра стояла большая плетеная из камыша корзина, прикрытая куском суровой ткани. В таких корзинах жители Гюмюштепе обычно возят в город знаменитый гюмюштепинский десертный виноград, вызревающий прямо на раскаленном песке.

— А где та? — спросил шофер.

Худаяр молча кивнул головой. С пляжа, размахивая в воздухе босоножками, быстро шла блондинка, оставляя крупные отпечатки босых ног на влажном песке. Она присела на камень, отряхнула с ног песок, надела босоножки и уселась в машину рядом с шофером. Сзади сел с корзиной Худаяр. Такси покатило прежним путем в город. Ехали молча. Когда уже подъезжали к городу, блондинка что-то вполголоса сказала шоферу, тот ответил краткой фразой. Худаяру, то ли от того, что задремал, то ли просто не расслышал, почудилось, что они говорят на каком-то непонятном языке, и он спросил: — А? Что?

— Ничего, — ответил шофер. — Ты сойдешь на улице Низами?

— Да, — сказал Худаяр.

— А обратно сегодня поедешь?

— Нет, останусь в городе. Зайду кое-куда. Есть дела.

— С делами управляйся поосторожнее, — буркнул шофер.

— Знаю, не в первый раз, — ответил Худаяр. И снова все погрузились в молчание.

У пригородного вокзала блондинка попросила остановить машину, открыв сумочку, спросила, сколько с нее. Шофер глянул на счетчик и ответил: «тринадцать рублей пятьдесят копеек». Блондинка протянула ему двадцатипятирублевую бумажку. Получив десятку сдачи, сказала «достаточно» и направилась на вокзал.

Поднявшись в билетный зал, она к кассе не подошла, а, обойдя очередь, вышла и села в троллейбус, идущий к центру города. Сойдя на остановке на улице Низами, она неторопливо зашагала по тротуару, поглядывая на широкие витрины магазинов, и той же неторопливой походкой вошла в подъезд дома N 27.

За несколько минут до нее в этот же подъезд вошел с корзиной винограда Худаяр. Машина, на которой он приехал, теперь стояла у большого гастрономического магазина. Шофер — коренастый рыжеватый парень лет тридцати пяти — не выключая счетчика, углубился в газету, изредка отрываясь от чтения, чтобы бросить короткое «занято».

Прошло минут пятнадцать. Шофер иногда поглядывал поверх газеты на противоположную сторону улицы, останавливал взгляд на подъезде, куда вошли его бывшие пассажиры, и снова продолжал чтение. В подъезде показалась блондинка. Неторопливой походкой женщины, умеющей ценить воскресную прогулку, она направилась к гастрономическому магазину, полюбовалась витриной, на которой плюшевый Мишка, окруженный пирамидами папиросных коробок и консервных банок, ловко опрокидывал в пасть стакан оранжевого сока, и, безразлично посмотрев на шофера, вошла в магазин. Несколько минут спустя из подъезда вышел Худаяр все с той же корзиной. Чуть прихрамывая, он дошел до угла, свернул и исчез из виду. Шофер выключил счетчик.

— Вам куда? — спросил он остановившегося у машины какого-то молодого человека с девушкой в ярко-розовом платье.

— В Нагорный парк, к ресторану, — ответил юноша, поудобнее усаживаясь в машине и обнимая за плечи свою спутницу. Шофер кивнул головой и включил скорость.

Громадный амфитеатр стадиона был переполнен народом. Тысячи болельщиков не спускали глаз с зеленого поля, где разыгрывались жаркие схватки. Шел матч на первенство области между командами Советабада и Еникенда. Стадион то затихал, то взрывался бурей криков и аплодисментов, вызванных метким ударом нападающего или виртуозным броском вратаря. В один из напряженных моментов, когда над воротами еникендцев нависла угроза первого гола, в репродукторе послышался голос диктора:

— Члена судейской коллегии по стендовой стрельбе Октая Чингизова срочно просят зайти к директору стадиона.

Повторив еще раз приглашение, диктор смолк.

В одном из рядов излюбленной болельщиками северной трибуны с места нехотя поднялся молодой черноволосый мужчина в отлично выглаженном белом чесучовом костюме и, сопровождаемый нелестными репликами запрудивших все проходы зрителей, стал протискиваться к выходу.

У дверей кабинета директора стадиона его дожидался юноша в серых брюках и салатной шелковой тенниске, подчеркивающей его хороший загар и атлетическое сложение. Увидев