Бородинская годовщина. В. Жуковского… Письмо из Бородина от безрукого к безногому инвалиду [Виссарион Григорьевич Белинский] (fb2) читать постранично, страница - 3

Михаилу Павловичу; все удостоены монаршего приветствия… – В день открытия памятника, как сказал я выше, они помещались за решеткою, и с того же времени ежедневно приглашались во дворец, за гофмаршальский стол, а 30-го числа, в день тезоименитства государя наследника, удостоены кушать вместе с государем^[3]. Всем нуждающимся была оказана денежная помощь, не забыты отставные и нижние чины, из разных мест прибывшие, Всех денег, как я мельком слышал, в награду служащим и в пособие отставным, из царских мешков в карманы солдат и прочих верноподданных переползло более трехсот тысяч серебряных рублей;^[4] короче сказать, награды здесь сыпались градом, но все они капля в море в сравнении с наградою, какую царь-отец оказал всей России предпринятым и совершившимся великим долом.

Чтобы докончить историческую картину этого великого события, сделаем еще выписку из брошюры безрукого инвалида:

Всеми войсками командовал фельдмаршал князь Варшавский, граф Паскевич-Эриванский; их императорские высочества: наследник, цесаревич, великий князь Михаил Павлович, герцог Максимилиан Лейхтенбергский; генералы: Потапов, граф Крейц и Нейдгарт.

Весело и сладко было русскому сердцу увидеть здесь знатнейших, по бессмертным подвигам в отечественную войну, известнейших, полную благодарность и искреннюю любовь увековечивших героев наших: принца Евгения Виртембергского, князя Варшавского, графа И. Ф. Паскевича-Эриванского, князя Д. В. Голицына, графа М. С. Воронцова, князя П. М. Волконского, А. П. Ермолова, графа П. П. Палена, графа К. Ф. Толя, графа А. И. Чернышева, графа В. В. Орлова-Денисова, князя А. И. Горчакова, князя И. Л. Шаховского, П. М. Капцевича, А. П. Никитина, князя А. Г. Щербатова, П. Ф. Левенштерна, М. Е. Храповицкого, графов Ц. А. Крейца и А. П. Ожаровского, и П. А. Тучкова;^[5] из отставных: Пышницкого, Карпенко, Всеславина и, сверх того, более трехсот человек генералов, штаб– и обер-офицеров, поспешивших к минуте этого векового события из разных стран России, презирая лета, раны и недуги, с тем собственно, чтобы еще раз последний потухающий взор бросить на родное поле, увлаженное родною их кровию, где за 27 лет перед сим грохот пушек, щебет мелкого огнестрельного оружия, крик на мгновение победивших и на столько же побежденных, стон раненых и умирающих, звук труб, литавров и барабанов, командные слова, «ура!», ободрительные возгласы начальства, говор людей, ржание лошадей, сливаясь в один громкий гул, прикрытый густыми, дымными облаками пороха, представлял, в полном смысле слова, совершенный ад; – где кровь лилась реками, жизнь людей угасала целыми полками; где смерть носилась, суетилась и спешила клеймить судьбою определенные ей жертвы; но где с бою чудо-богатыри русского царя не уступили пяди святой русской земли, – там почтеннейшим ветеранам судил бог увидеть славным подвигам своим вечный, немерцающий символ!

Да, это было великое зрелище, достойное того, которое должно было собою напомнить! Это был отгул, звучно отгрянувший от умершего великого прошедшего и воскресивший его; но отгул без крови, без страданий, а только со славою, блеском и величием первого гула… Этим торжественным действием прошедшее связано неразрывно с настоящим и будущим, царские дружины прияли в себя новый элемент жизни, который будет передаваться из рода в род, от поколения к поколению – да знает благородное сословие защитников отечества свою славу через славу своих предшественников, и да не умирает в нем их высокий дух, но обновленный и вечно юный да пребудет твердым оплотом и незыблемым основанием народного могущества и славы!.. Подвиг, достойный великой души нашего царя, который в славе народа своего полагает свою собственную славу и которого неутомимый дух находит только отдых и наслаждение в подвигах, долженствующих иметь такое великое влияние на грядущие времена… Истинно царственная драма, во всем величии и во всем очаровании всемирно-исторического зрелища, достойная услаждать дух царей и народов!..

Да, великое событие совершилось перед нами, событие народное, но народное не в том смысле, как понимают это слово непризванные опекуны человеческого рода, заграничные крикуны. Для нас, русских, нет событий народных, которые бы не выходили из живого источника высшей власти. Великое было событие 1612 года^{7}, но предки наши им не гордились и не радовались, а скорбели и печалились, доколе дом Романовых не дал им царя, – и только от сей великой минуты им возвращена была их слава, потому что уже явилось царское имя, освятившее ее, и безыменному подвигу давшее и имя, и цель, и значение… Пусть будет велико наше народное торжество, пусть, как волны океана, сольется в него все народонаселение необъятной России; но если бы эта неиссчетная громада народа не видала впереди себя своего царя, который в спокойном, царственном величии приветствует ее восторженные клики и на лице которого она