Темная половина (Dark Side) [Василий Васильевич Головачев] (fb2) читать постранично, страница - 3

приходя в себя.

Доктор Притчард, казалось, ничего не заметил. Он с неослабевающим вниманием рассматривал экран, надетый на череп Тада Бомонта.

– Невероятно, – шептал он. – Просто невероятно. Это просто для учебников. Если бы я не видел этого своими глазами...

Шипение стерилизатора, казалось, заставило его оглянуться, и Притчард взглянул на доктора Альбертсона.

– Я хочу провести всасывание, – сказал он твердо. Притчард взглянул на сестру. – Чем вы занимаетесь? Живо шевелитесь!

Она подошла с инструментами в новом поддоне.

– Сделайте всасывание, Лестер, – обратился Притчард к Альбертсону. – Прямо сейчас. И я покажу вам нечто, чего вы никогда не увидите на ярмарочных шоу уродцев.

Альбертсон запустил операционную всасывающую помпу, не обращая внимания на старшую медсестру, которая пронеслась с инструментами прямо перед ним, словно глухая и безучастная машина.

Притчард взглянул на анестезиолога.

– Обеспечь мне хорошее давление крови, дружище. Давление – это все, что я прошу.

– У него сто пять на шестьдесят восемь, доктор. Стабильно, как скала.

– Хорошо, его мать говорит, что перед нами здесь лежит новый Уильям Шекспир, а потому держи давление на этом уровне. Очищайте его, Лестер, – не щекочите его этой чертовой штукой!

Альбертсон наложил отсос для очистки крови. Пульт управления работал ритмично и монотонно, гудя где-то в глубине операционной. Затем Альбертсон услышал свой собственный глубокий вздох. Он вдруг ощутил себя вздернутым на крюке в животе.

– О, мой Бог. Иисусе. Иисус Христос.

Он на мгновение в ужасе отшатнулся. Затем наклонился ближе. Над хирургической маской и за стеклами очков в роговой оправе его глаза вдруг выразили живое любопытство и изумление. – Что это?

– Я думаю, вы видите, что это, – сказал Притчард. – Я читал об этом, но никогда не ожидал увидеть это наяву.

Мозг Тада Бомонта был цвета наружной поверхности раковины улитки – умеренно серый с розоватым оттенком.

Сквозь гладкую поверхность коры мозга выступал слепой и уродливый человеческий глаз. Мозг слабо пульсировал. Глаз пульсировал вместе с ним. Это выглядело так, словно он пытался им подмигнуть. Именно это – подмигивание глаза – заставило ассистирующую медсестру удрать из операционной.

– Святой Боже, что это? – снова воскликнул Альбертсон.

– Это ничто. – сказал Притчард. – Когда-то это могло стать частью жизни, человеческой жизни. Сейчас это – ничто. Кроме беспокойства. А это беспокойство мы попробуем устранить.

Доктор Лоринг, анестезиолог, сказал:

– Можно и мне взглянуть, Притчард?

– Он в порядке?

– Да.

– Тогда валяй. Об этом ты сможешь рассказывать внукам. Но поспеши.

Пока Лоринг все это рассматривал, Притчард обернулся к Альбертсону.

– Мне нужен аппарат Негли. Я собираюсь приоткрыть его чуть-чуть пошире. Тогда мы попробуем. Я не знаю, смогу ли я добраться до этого, но я сделаю все, что смогу.

Лестер Альбертсон, заменивший старшую медсестру, вложил свежестерилизованный зонд в руку Притчарда. Притчард, мурлыкая про себя песенку «Бонанза», обработал разрез быстро и почти без нажима, лишь иногда посматривая на зеркальце, закрепленное на конце зонда. Он работал, полагаясь в основном на ощущения при прикосновениях. Альбертсон затем утверждал, что никогда в жизни не встречал такой изощренной хирургии действительно на кончиках пальцев.

В добавление к глазу, они нашли часть ноздрей, три ногтя и два зуба. Глаз продолжал пульсировать и пытался подмигнуть даже в ту секунду, когда Притчард начал его пунктуру с последующим вырезом. Вся операция, от начального зондирования до конечной ампутации, заняла всего двадцать семь минут. Пять кусочков ткани шлепнулись на поднос из нержавеющей стали позади раскроенной головы Тада.

– Я думаю, мы все прочистили, – наконец произнес Притчард. – Все посторонние включения тканей были, по-моему, присоединены рудиментарным ганглием. Даже если остались другие включения, у нас, я полагаю, были хорошие шансы убить их.

– Но... как объяснить, что мальчишка все еще жив? Я подразумеваю, что они были частью его самого, не так ли? – спросил в изумлении Лоринг.

Притчард указал на поднос.

– Мы обнаружили глаз, несколько зубов и ногтей в башке этого малого, и вы считаете их частью его организма? Вы видели недостающие ногти на его пальцах? Хотите проверить?

– Но даже рак есть лишь часть собственно пациента...

– Это не был рак, – терпеливо сказал Притчард. Его руки делали свое дело, пока он ораторствовал. – В очень многих случаях, когда мать рожает единственного ребенка, этот младенец фактически начинает существование в ее чреве как двойня, друг мой. Пропорция достигает соотношения два к десяти. Что происходит с другим утробным плодом? Сильнейший поглощает слабейшего.

– Поглощает его? Вы подразумеваете, что он съедает двойника? – спросил Лоринг. Он выглядел немного бледным. – Мы говорим о внутриутробном каннибализме?

– Называйте это как хотите, но происходит оно весьма --">

Пожертвовать