deus ex machina, которые встречаются во многих старых китайских детективных новеллах; сверхъестественные существа (иногда Царь Загробного Мира собственной персоной, принявший человеческий облик), которые помогают раскрыть загадочное преступление при помощи оккультных сил. Этот момент для современного читателя, разумеется, неприемлем. Поэтому в моем романе я вывел Отшельника в Халате, Расшитом Журавлями, как святого даоса-отшельника, предоставляя читателю решать, почему, беседуя с ним, судья Ди получил ключи к разгадке преступления: благодаря ли счастливой случайности, или глубокому проникновению даоса в сущность дел наместника Да, или все же в силу обладания сверхчеловеческим разумом. Их беседу я использовал также для того, чтобы продемонстрировать контраст между даосизмом и конфуцианством. Как хорошо известно, конфуцианство и даосизм — две основные школы, доминировавшие в китайской философии и религии примерно начиная с четвертого столетия до Рождества Христова. Конфуцианству присущ прагматизм и приземленный взгляд на мир, в то время как даосизм романтичен и смотрит на мир мистически.Судья Ди, ортодоксальный чиновник-конфуцианец, почитает классиков конфуцианства, которые придавали большое значение таким моральным ценностям, как справедливость, соблюдение традиций, благожелательность, исполнение долга и т. п. Отшельник в Халате, Расшитом Журавлями, напротив, защищает даосские принципы относительности всех ценностей и воспевает жизнь в полной гармонии с первобытными силами природы, «jenseits vom Guten und Boesen», главной ценностью в которой является недеяние. Эти два противоборствующих взгляда особенно ярко выражены в стихотворении наместника Да про червя и дракона. Я позаимствовал это стихотворение из буддистской работы по философии Чан (японское название — Дзен), которая во многих своих моментах часто сближается с даосизмом.
Последние комментарии
10 часов 7 минут назад
10 часов 42 минут назад
11 часов 35 минут назад
11 часов 39 минут назад
11 часов 51 минут назад
12 часов 4 минут назад