тоже должен спать. – Она погладила мой лоб.Глаза у меня закрылись. Откуда-то издалека до меня донеслись ее слова:– До свидания, Дик. И я опять заснул.Я проснулся от яркого солнечного света и дружеского толчка Хэкета, сидевшего возле меня. Я чувствовал себя чертовски слабым, но голова была ясной.– Долго я спал?– Около пятидесяти часов.– О Господи! – прошептал я и спросил о Сансевино.– Забудьте о нем, – поспешно ответил Хэкет. – Его по распоряжению Максвелла кремировали под именем Ширера.– А остальные?– Максвелл чувствует себя прекрасно, он в соседней комнате. Графиня уехала в Рим к своему мужу. Монахини заботятся о том итальянском малыше. С остальными тоже все будет в порядке. - А Джордж?– Не беспокойтесь о нем, – сказал Хэкет с усмешкой и встал. – Я полагаю, он спас нас всех от многих неприятностей. Он в конюшне. Вы на вилле графини. Извержение прекратилось. – Он повернулся к двери. – А теперь я пришлю медсестру.Дверь закрылась. Я лежал, наслаждаясь солнечным светом, лившимся через венецианские окна. Потом откинул одеяло и поставил ногу на пол, оказавшийся удивительно прохладным. И нигде не было пепла. Левая штанина пижамы была обрезана, и я увидел, что моя культя забинтована. Я оперся о спинку стула, встал и допрыгал до окна. Постоял там, превозмогая слабость, потом отдернул штору, и яркое солнце залило комнату, на мгновение ослепив меня. Я увидел сверкающее морс и серую глыбу Везувия. Он выглядел удивительно мирным, и если бы не струя газа из кратера, то трудно было бы поверить, что этот проклятый вулкан причинил нам столько неприятностей.В саду я увидел мула, мирно щипавшего травку.Дверь у меня за спиной распахнулась, и вошла Хильда с отцом:– Что это вы делаете. Дик?Я поспешил к кровати, смущенный тем, что она увидела меня стоящим на одной ноге. Потом остановился, заметив, что она в белом халате и со шприцем в руках.– Это вы меня перевязывали? – спросил я сердито.– Вас и Мака, да, я.Я дотронулся до ноги. Она перевязала меня, с благодарностью подумал я. Я был тронут до слез. Ян Тучек подошел ко мне и пожал мне руку. Он ничего не сказал, и я был рад этому.Если бы он что-нибудь спросил, то я не смог бы ответить. Он был очень бледен, и его лицо ужасно осунулось, зато глаза обрели жизнь, и в них было доверие. И Хильда, державшая его за руку, тоже стала другой. Взгляд уже не был тревожным. Она улыбалась, как на фотографии, стоявшей на столе ее отца в Пльзене.– Ты был прав, у нее все лицо в веснушках, – сказал я Тучеку.Хильда скорчила мне рожицу, и мы вес дружно рассмеялись. Я никогда не был так счастлив, как в эту минуту. Она подошла и протянула мне мою куртку:– Мне кажется. Дик, у тебя есть кое-что для моего отца.Куртка была рваной и грязной, но в кармане что-то лежало. Я сунул руку в один карман и достал из него пистолет Джины. Из другого кармана я извлек два свертка, так долго пребывавших в моем протезе. Я протянул их Тучеку. Он взял их и долго стоял, глядя на меня. Потом клеенчатый сунул себе в карман, а кожаный мешочек бросил мне на кровать.– Это, я думаю, мы поделим пополам, Дик.Я посмотрел на него и понял, что он имел в виду.– Нет, – сказал я, – я не могу… – Посмотрел на Хильду и сказал: – Ладно, я соглашусь на твое предложение, если смогу это вернуть тебе в качестве выкупа за твою дочь.– За это, мой мальчик, – сказала Хильда, и на се щеках появились восхитительные ямочки, – тебе полагается укол.– Думаю, это не самая удачная сделка, но ладно, так и быть… – сказал он, весело смеясь.Хильда взяла мою руку и вонзила в нее иглу, потом наклонилась и поцеловала меня.– Я позабочусь, чтобы часть этого он дал мне в приданое, – шепнула она. – Мне все-таки хочется обзавестись домиком пол соломенной крышей где-нибудь на берегу моря.
Последние комментарии
1 день 4 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 20 часов назад
1 день 20 часов назад
3 дней 7 часов назад