Крадущийся сиамец [Дэшил Хэммет] (fb2) читать постранично, страница - 3

таких же домов, с такими же лужайками перед ними. Только все прочие были темны, а этот сиял огнями из всех окон, а также из распахнутого парадного. В вестибюле дежурил полисмен.

— Привет, Мак! О'Гар уже здесь?

— Только что зашел.

Я прошел сверкающую темным лаком прихожую и увидел спину О'Гара, поднимавшегося по ступенькам.

— Что здесь у нас? — спросил я, когда поравнялся с ним.

— Сейчас узнаем.

На втором этаже мы свернули влево и вошли не то в библиотеку, не то в большую гостиную, занимающую пространство вдоль всего фасада.

На кушетке сидел хозяин дома в банном халате и пижаме. Его обнаженная нога покоилась на стоящем перед ним стуле. Он поприветствовал меня кивком, и я узнал его: Остин Рихтер, владелец кинотеатра на Маркет-стрит. Наше агентство уже работало однажды, с год тому назад, на этого круглолицего лысоватого человечка лет сорока пяти. Дело было связано с укравшим дневную выручку и сбежавшим билетером.

Над ногой Рихтера, ниже колена забинтованной, склонился худой старик, судя по всему доктор. Рядом, держа в руках ножницы и рулон марли, стояла высокая дама в отороченном мехом халате. Дородный полицейский капрал что-то строчил в блокноте, сидя за длинным узким столом. Прижатая его локтем, на ярко-голубой скатерти лежала толстая трость орехового дерева.

При нашем появлении все они обернулись. Капрал поднялся и шагнул навстречу:

— Я слышал, что вам поручили случай с Раундсом, сержант, поэтому и поспешил известить, как только понял, что в моем деле тоже замешаны азиаты.

— Молодцом, Флинн, — ответил О'Гар. — А что здесь стряслось?

— Кража со взломом, а может, только попытка кражи. Преступников было четверо, взломана кухонная дверь.

Голубые глазки Рихтера, сидевшего чрезвычайно прямо, вдруг вспыхнули несомненной заинтересованностью, как, впрочем, и карие женские.

— Прошу прощения, — вмешался он, — вы, кажется, упомянули еще какой-то случай с участием азиатов. Я вас правильно понял?

Мы с О'Гаром переглянулись.

— Вы не читали утренних газет? — спросил я владельца кинотеатра.

— Увы.

— Понятно. В контору «Континентала» в конце дня вошел человек с ножевым ранением в груди и умер. Для остановки кровотечения он использовал красный саронг, потому и возникла версия с азиатами.

— А как его звали?

— Раундс, X. Р. Раундс.

Никакого впечатления на Рихтера это имя не произвело.

— А не был ли он высоким, очень худым, смуглым? — уточнил Рихтер. — Не в сером ли костюме?

— Все сходится.

Рихтер обернулся к женщине.

— Моллой! — воскликнул он.

— Моллой! — откликнулась она.

— Так вы его знаете?

Их взгляды снова скрестились на мне.

— Разумеется. Он был здесь сегодня. Он вышел... — Рихтер осекся и вопросительно взглянул на женщину.

— Да, Остин, рассказывай, — сказала она, бросила марлю и ножницы на стол и села рядом с ним.

Он похлопал ее по руке и снова взглянул на меня, на этот раз с облегчением — как человек, получивший долгожданную возможность снять с души тяжкое бремя.

— Присядьте, пожалуйста. История не очень долгая, но вы присядьте.

Мы с О'Гаром взяли по стулу.

— Моллой, Сэм Моллой — таково его имя, или имя, под которым я всегда его знал. Он пришел к нам сегодня днем. Сэм либо позвонил в кинотеатр, либо зашел туда и узнал, что я дома. Я не встречал его целых три года. Оба мы — и жена, и я — заметили, что с ним не все ладно.

Когда же я спросил Сэма, что стряслось, он признался, что получил ножевой порез от руки сиамца по пути к нам. Сэм не придавал ране особого значения, а может, только прикидывался беспечным. Он не позволил нам ни помочь, ни даже осмотреть рану. Заверив, что собирается зайти к врачу сразу после нас, он перешел к делу. Сэм хотел спрятать у меня на время некий предмет — за этим и пришел.

Он был не из болтливых. К тому же спешил, страдая от боли. И знал, что отказа не встретит, а расспрашивать я не стану. Сэм пояснил, правда, что дело не вполне законное и даже, пожалуй, опасное. Мы ведь обязаны ему жизнью — жена и я, оба. Это случилось далеко отсюда, в Мексике, в 1916 году, тогда мы впервые и встретились с ним. В ходе беспорядков в Вилле мы оказались в плену и были на волосок от гибели, когда Моллой, который промышлял в тех краях контрабандой оружия и имел немалый вес среди бандитов, освободил нас.

Поэтому сейчас, когда он обратился с просьбой, задавать вопросы было неудобно. Я согласился, и он вручил мне сверток — небольшой, с буханку хлеба, но куда как тяжелее. Коричневую бумагу, в которой был сверток, мы, разумеется, развернули — сразу после ухода Сэма. Но под ней обнаружилась более основательная упаковка: парусина, стянутая шелковой бечевой и даже опечатанная. Поэтому и не довелось узнать, что внутри. Мы отнесли сверток в кладовку и завалили старыми журналами.

Позднее, примерно без четверти полночь, — я уже несколько минут лежал в постели, но еще не уснул, — до спальни донесся шум отсюда, из этой комнаты. В доме у нас никакого оружия нет, нет даже чего-нибудь вроде оружия, поэтому я достал из стенного шкафа эту вот