День Рождения (СИ) [Олег Семироль] (fb2) читать постранично, страница - 2

ненужный, как и тот умирающий город, в котором его посадили долгих полтора века назад. Сейчас, в золотисто-прозрачном солнечном свете прохладного осеннего утра, здесь было особенно хорошо. На аллеях засыпанных умершей листвой царствовала тишина... Молодежь отсыпалась после очередного сожженного в скуке провинциального угара вечера, если приглядеться, то под золотым покрывалом листвы можно заметить следы былого вечерне-ночного буйства - битые бутылки, смятые банки, окурки... Старики с извечными шахматами или домино. Молодые мамы с пищащими младенцами в пестрых колясочках появятся позже... И эта особая, пронизанная уставшими за лето птичьими голосами, наполненная прощальным перешептыванием умирающей листвы с готовящимся уйти на юг теплым ветром, звенящая струной, тишина - тишина занесенного шуршащим листопадом парка, вновь пропадет до следующего утра... Или следующей осени... Или навсегда.

Он шел. Не спеша. Вдыхая уже чуть горчащий далеким ароматом осенних, погребальных для нечитанного множества листьев, костров воздух... Шел - свободный человек, оставивший за спиной старую жизнь и не успевший сделать шаг в новую. Шел, уже зная, что прощается с этим городом, с этим парком, с этим миром... И с ней?

Аллея канадских кленов - горящие алым пламенем кроны, вычурные листы, оставившие свой отпечаток на флаге далекой страны... Страны, ставшей домом для Витька. А когда-то они, два подрастающих балбеса, наслушавшись далеких радиоголосов, на этой самой аллее пытались сделать кленовую тянучку... Он улыбнулся, вспомнив, как собирали кленовый сок, и тут же нахмурился, память отказалась напомнить, что было дальше - он помнил, что тянучка не вышла, а вот почему... Впрочем, так ли это важно? Не вышла и ладно. Много позже, в память о том случае, они заказали с Витьком каких-то оладий с кленовым сиропом, приторным и неприятным на вкус, и упрямо съели, запивая все это чем-то крепким - два абсолютно чужих человека, связанных только глупыми детскими воспоминаниями и ощущением, что они мимо чего-то прошли не заметив. Что что-то безвозвратно потеряли. Грустное вообще-то ощущение.

Разбитый, неработающий уже лет десять, фонтан. Когда-то это были три дельфина взметнувшиеся в прыжке и замершие в полете над гладью наполненной водой чаши. Чаша теперь представляет одну большую урну, забросанную мусором, дельфинов осталось только два, а вместо третьего темный шест арматуры - "Фонтан Церетели", так его теперь называет подросшее за это время поколение... Как-то подвыпивший Леха пытался устроить здесь стриптиз-шоу, они втроем еле оторвали его от этого шеста. Здоровый был... Два года уже на "Лесном" - сердце.

Чугунный олень - любимая забава молодежи на Петров день. "Перевернуть памятник!" - звучит? А ведь первой эту идею подала Елка, она вообще всегда была заводилой... Вернее, почему была? Есть. Только далеко и не здесь. А когда-то они до одури и распухших губ целовались на той вон скамеечке...

Будто и не было всех этих лет - снова его ждут, только не Елка, а Мария, Машенька, Машка... И снова ждут для того, чтобы расстаться навсегда... Только в этот раз уезжать выпало ему... "Мышка", как нахохлившаяся, хмурая птичка... Обычная девчонка - уродливые башмаки с тяжеленными квадратными каблуками, джинсы, ужасный рыжий плащ... То, что предлагает жителям городка местная барахолка, то, что делает их похожими друг на друга, одинаковыми, лишенными индивидуальности - пешек, для которых шахматной доской будет монотонность жизни. Плетеный браслетик - его подарок, он уже и не помнил по какому поводу, помнил только смысл - их судьбы так же переплетены, как нитки в этой феньке. Интересно, почему сейчас всегда сидят так - на спинках, поставив ноги туда, где по нормальному и стоило бы сидеть? Он молча шагнул на скамейку и присел рядом...

В прозрачно голубом по-осеннему высоком небе сонным замерзающем шмелем гудел самолет. Он слегка прищурился на остро сверкающую в лучах солнца искорку, оставляющую за собой пушисто-белый инверсионный след - кто-то уже уходил по той дороге, что предстоит ему только спустя два дня.

Он открыл глаза прогоняя воспоминания прошлого. Белый снег все так же лип на лобовое стекло, растираемый неутомимыми "дворниками" в ничто. Щелк-щелк... Щелк-щелк... Как печальные часы, отсчитывающие уходящее. А может быть щетки сметают потерянное время? Он глянул в затуманенное снегом мглистое пространство. Огромная, заносимая белыми хлопьями, очередь из стоящих на автостраде машин. Снегопад в Портленде. ЧП вселенского масштаба. Щелк-Щелк... Щелкают дворники, будто часы. Будто старые, много раз чинимые им ходики, на пустой стене его комнаты... Той комнаты, где он обещал Маше, что их судьбы сплетены навечно. Где он обещал, что сколько бы не прошло лет, как бы не разбросала их судьба, но одно будет незыблемо всегда... Поздравление в День ее Рождения, будет всегда. Чтобы не случилось. Как память о том, что было и о том, что могло бы быть... Как же