Каспийские легенды и сказки (fb2) читать постранично, страница - 2

Астраханском крае крепостные беглецы долгие годы вели отчаянную жизнь: скитались по морским островам, «промыслом звериным питаясь», или основывали «самовольные поселки». И здесь они испытывали притеснения: то их снова обращали в крепостное рабство, то в бесправных «работных людей». Их потомки, поставляя рыбу для пол-России, попадали в полную зависимость от тех, кто владел рыбным промыслом, кто диктовал цены на улов, — от купцов, «процентщиков», капиталистов.

«Если посмотреть на карту, Каспий и Волга представляются, как ковш с ручкой — половником. К этому ковшу тянулись купцы», — писал писатель Александр Черненко в своей повести «Моряна».

Владельцами богатых рыбою вод являлись сначала монастыри, потом феодально-крепостные владетели, получавшие рыбные угодья в подарок от царей, затем откупщики, крупные рыбопромышленники.

В книге Н. Флеровского (В. В. Берви) «Положение рабочего класса в России» читаем: «Капиталисты на рыбных водах богатеют даже быстрее, чем золотопромышленники, и рыбная ловля дает относительно на одну треть более миллионеров».

Рыбопромышленники захватывали побережье Северного Каспия с прилегающими водами, и вольные рыбаки уходили промышлять к заливу Мертвый Култук, к острову Чечень, к восточному берегу Каспия. Туда, к Мангышлаку, где был богатый промысел красной рыбы, находили пути еще с начала XVII века. Плавание было опасное: грозили частые и сильные штормы, а главное — нападения кочевников-«трухменцев». Кочевники, платившие дань хивинскому хану, захватывали рыбаков в плен, продавали в неволю в Хиву. Русские суда, отряды казаков посылались для охраны рыбаков. С 1840 года, после похода русских войск в Хиву, опасность плена и неволи миновала. В 1846 году Мангышлак был присоединен к России. Теперь уже туда плыли тысячи рыбачьих судов.

Памятью о том времени являются песни о «трухменской неволе», предания о том, как рыбаки бесстрашно отбивались от кочевников и бежали из плена. На каспийском взморье есть село Оля, основали его бывшие в хивинском плену русские рыбаки.

В борьбе со стихией закалялись люди отважные, предприимчивые, изобретательные. В дельте Волги они рыбачили в бурное половодье. В море выходили в парусниках на весновку — ранней весной, когда еще не разошлись льды, зимой отправлялись на ледовый промысел за белорыбицей, за тюленем, что было сопряжено с опасностью оказаться на «относных» (дрейфующих) льдинах. То одолевал ветер-верховец, то грозная моряна, в иные годы внезапно поднимавшая воду в дельте на два и более метра. Сотни моряков гибли на штормовом Каспии.

Федор Гладков в повести «Вольница» рассказал о том, как каспийские рыбаки дореволюционного времени восставали против судьбы, не желая мириться со стихией моря. Гордый духом Иван Буяныч промышлял и в шторм.

И в песне, сложенной каспийцами, есть мужественные слова:

Каспийский рыбак явился изобретателем своих орудий и способов промысла, изобретателем судов, приспособленных к условиям плавания на «море ветров». В давние годы на Каспии были известны так называемые косовые суда (или кусовые), которые в народе получили меткое название — «богопротивницы». Косовые — парусники, способные идти косо, круто К ветру, против ветра — против воли бога. Известны были рыбницы-стойки, долговечные суда, испытанные практикой, суда с косыми парусами, которые как бы врезались в ветер. Позднее получили распространение легкие, маневренные реюшки, схожие с былыми косовыми.

Недаром Н. Флеровский в упомянутой выше книге писал: «Между всеми нашими рыбаками самый ловкий — это рыбак Каспийского моря».

Рыбаки обжили свое парусное судно, промысловые районы и острова расцветили красочными названиями, применяя при этом свои каспийские промысловые термины. В среде каспийцев сильно были выражены товарищество, взаимная выручка, что противостояло как трудностям промысла, так и жестокой эксплуатации со стороны рыбопромышленников и кулаков. В литературе встречаются упоминания о «связках» — так назывались рыбацкие артели в старину. Артели, промышлявшие рыбу и тюленя, заселяли морской берег от устьев Волги до реки Урал с конца XVIII века. Бедняку непосильно было самостоятельно снарядиться на морской промысел, — нередко снаряжались сообща, совместно приобретали билеты на право рыбной ловли. Совместный труд, артельный котел — все это определялось и условиями промысла. Естественно, что коллективизация рыбацких хозяйств была воспринята каспийцами особенно воодушевленно, а начало первой колхозной путины, организованный выход на морской лов и речной были ознаменованы как большой народный праздник.

У художника Н. Скокова есть графика «Рыбацкий стан». На мачтах морского промыслового судна свернуты паруса, сушатся сети. Старый рыбак в шапке помешивает в котле уху. го лицо,