Да, мне никогда не нравилось то, что меня окружало. Но, может быть, на самом деле проблема была во мне самом: я не знал, кто я, поэтому все время пытался стать кем-то другим, примеряя на себя разные маски, которые встречал в книгах и фильмах или видел вокруг. Подобно хамелеону, я превращался в окружающие предметы, но это не делало меня счастливее — я продолжал испытывать постоянную мучительную тоску. И только теперь я начал, пока еще очень смутно и приблизительно, понимать, кто я, и чувствовать первые пьянящие признаки освобождения из клетки, состоящей из абстрактных понятий и чужих идей, которые отделяли меня от настоящей, моей собственной жизни. Республика Либерия — в полном соответствии со своим названием — и в самом деле могла стать для меня "страной освобождения". Не потому, что она чем-то лучше других мест. У каждого человека — своя Либерия. Вопрос в том, удастся ли ее найти?
Свобода — это внутренняя тишина. Прозрачное озеро, которое насквозь, до дна, пронизывают и согревают лучи нашего солнца, сверкающего на огромном голубом небе... Это то, чего в реальности не существует, — и что нужно всегда, каждую секунду видеть своим внутренним взглядом.
*******
Тем временем самый лучший сотрудник охранной конторы — последняя надежда своего босса, Чарльза, — ходил вокруг дома, распевая христианские песнопения. Видимо, именно в этом и заключался секрет его уникальной способности не спать при исполнении служебных обязанностей. Когда охранник заворачивал за дом, его голос звучал приглушенно и издалека; через минуту, поравнявшись с моим окном, охранник торжественно восклицал:
— Иисус! Ты — наш спаситель! Иисус! Ты — мой лучший друг!
Пел он душевно и даже почти не фальшивил. К такому музыкальному сопровождению можно было бы со временем привыкнуть и даже дремать под него, если бы не эти постоянные перепады громкости, то и дело заставлявшие меня, когда я уже почти погружался в тяжелую дремоту, подпрыгивать от неожиданности. Я хотел было уже выглянуть в окно и предложить ему продолжить петь, оставаясь при этом где-нибудь в одном месте — например, в дальней части двора, когда Шимон выбежал на крыльцо в одних трусах с криком:
— Христа ради, заткнись! Пожалуйста!
Тупо глядя в темный потолок, без единой мысли в голове, истекая потом, я понемногу провалился в мутный, тяжелый сон — и снова очутился в Минске. Этот город-призрак — чей древний облик столько раз стирало с лица земли неумолимое время, чья история представляет собой многовековую летопись разрушительных войн и кровавых расправ, чье настоящее лицо можно разглядеть, только крепко зажмурив глаза, — был окутан плотной пеленой из тумана и дождя, а над ним простиралось равнодушное серое небо, затянутое темными тучами, сквозь которые еле-еле, издалека пробивался тусклый свет солнца — такого далекого и слабого, что было невозможно определить, с какой стороны оно светило и существовало ли оно вообще...
Я медленно шагал по главному проспекту города, мимо всех этих исполинских сталинских зданий, упирающихся в землю массивными каменными колоннами. По тротуарам рядом со мной и навстречу мне шли десятки, сотни людей; они двигались плавно и с удовольствием, они смеялись, дружелюбно хлопали друг друга по плечу, весело общались... Казалось, я был здесь единственным человеком, чьи движения были угловатыми и нервными, кто чувствовал себя плохо и не в своей тарелке, кому не хотелось улыбаться и шутить.
А мне как будто не хватало кислорода; я изо всех сил пытался втянуть воздух в легкие, но никак не мог сделать по-настоящему глубокий вдох, который бы насытил мою кровь и мой мозг тем, что было мне жизненно необходимо.
И вдруг я заметил, что вверху, между нами и небом, была почти невидимая пленка. Она находилась примерно на уровне крыш зданий, и по ней время от времени пробегала легкая рябь.
"Мы ведь находимся под водой!" — осенило меня.
— Город затопило! — закричал я. — Вокруг вода! Разве вы не видите?!
Но люди только смотрели на меня, как на опасного сумасшедшего, кто недоуменно, а кто испуганно, обходили меня стороной и шли мимо. А мне с каждой секундой становилось все труднее дышать... Задыхаясь, я рвал на себе одежду и раздирал ногтями кожу на груди. В отчаянии, собрав последние силы, я оттолкнулся ногами от земли — и стремительно поплыл вверх!
Мне потребовалось всего лишь несколько секунд, чтобы
Последние комментарии
9 часов 13 минут назад
9 часов 31 минут назад
9 часов 55 минут назад
10 часов 27 минут назад
11 часов 34 минут назад
13 часов 15 минут назад