Внимание: неопитеки! [Владимир Гомбожапович Митыпов] (fb2) читать постранично, страница - 2

через обмелевший в последние годы Хампол, и наш городок растворился в ночи, как будто его и не было. А утром он проснется, зашагают по улицам жители, знающие друг друга и друг о друге до осточертения. Все они тут или родственники, или учились в одной гимназии, или работают вместе. Шага не ступишь без того, чтобы кто-нибудь не осведомился о здоровье твоей тещи, самочувствии недавно окотившейся кошки или о том, почему это ты не был с женой на свадьбе долговязой старшей дочери приходского священника. Скука, позеленевший пруд. Как я мог прожить здесь целых десять лет?

— Простите, — раздался за спиной хриплый голос. — Что у вас есть курить?

Я обернулся. С соседнего дивана, опираясь на локоть, смотрел на меня черноволосый сухощавый мужчина примерно моего возраста. При синем освещении он выглядел не совсем приятно, но, видимо, я и сам был не лучше.

— Понимаете, я имел глупость купить с вечера «Золотую корону». Редкостная дрянь, не представляю, кто ее курит... О черт, куда же они делись... — Он беспокойно шарил под подушкой, затем все же нашел и одел очки.

— Если вас устроит «Дубовый корень»... — начал я.

— Превосходно! — обрадовался сосед. —Самое мужское курево. М-м... — он с удовольствием затянулся. — Ф-фу, а то уж голова начала болеть. Как медик, я бы сказал, что курить не надо вообще, а уж если курить, то что-нибудь крепкое и чистое, а не эту нынешнюю ароматизированную и обезвреженную дрянь. Химия! — он усмехнулся и облегченно откинулся на подушку, затягиваясь часто и нервно.

Для четырех утра мой сосед выглядел, как бы это сказать, возбужденным, что ли. Мне это не совсем понравилось. Он часто улыбался — иронически, половиной лица, говорил быстро, руки у него дрожали. Посмотрим, что будет дальше, решил я, забираясь под одеяло Сосед, видимо, спать не собирался.

— Бессонница у меня, — сообщил он, затянулся еще раз и с видимым сожалением выбросил ставший уже совсем крохотным окурок.

— Еще одну? — Я протянул ему сигареты.

— Благодарю вас... Боюсь, одного никотина мне будет недостаточно, чтобы уснуть.

Он задумчиво посмотрел на меня и потянулся к дорожной сумке, лежавшей в сетке над его диваном. В сумке стеклянно брякнуло. «Ясно, — подумал я, — алкоголик».

— По полсотни капель не возражаете?

Из сумки появилась начатая бутылка водки, пластмассовые стаканчики и что-то вроде ветчины.

Причин отказываться у меня, естественно, не было. Так я ему и сказал.

— Прекрасно, — удовлетворенно сказал сосед. — Вкусы у меня, как вы, вероятно, заметили, самые дремучие. Ничего не поделаешь: бывший армейский врач. — Он с невеселой усмешкой пожал плечами. — Крепкие табаки, водка... Знаете, я глубоко убежден, что всякие там коньяки, тонкие вина и все такое пьют только сибаритствующие снобы. Я предпочитаю откровенный ректификат или русскую водку, жаль только, что ее не всегда найдешь. Эту, например, мне привез из России мой друг — дипломат. Ну, давайте за спокойный сон!

Я взял протянутый стаканчик и, испытывая даже что-то вроде благодарности к беспокойному соседу, осушил до дна. Хорошо проперченное мясо отлично дополнило гамму.

— Пить, чтобы жить! — провозгласил сосед, пережевывая ветчину. — Черт побери, нам пора уже познакомиться. Ник Чатраги, — представился он.

— Рэй Кеннон.

Мы с некоторой торжественностью пожали друг другу руки. Чатраги снова немедля наполнил стаканчики.

— За знакомство!

Блаженно смежив веки, он выпил, поморщился и потянулся к закуске.

— Куда едете, Рэй? — спросил он, подхватывая двумя пальцами увесистый кусок ветчины.

— Вианта, — едва отдышавшись, выдавил я.

— Командировка?

— Да нет, пожалуй. Пожить, поработать...

— М-мерзость, — решительно заявил Чатраги, рассматривая на свет оставшееся в бутылке. — Теплый хлев для разжиревших боровов. Даже грязь есть. Там не океан, а подогретая лужа, в которой болтаются человекообразные куски сала. Сутенеры, девки, воры, международные аферисты с хамскими усиками. Какая там может быть работа? Впрочем, если вам нравятся подобные аквариумы...

— Да нет, — стал я оправдываться. — Я сам не знаю, куда ехать, и Вианту я выбрал чисто случайно.

— Ну-ну, — одобрительно пробурчал Чатраги, вылил остатки водки в мой стаканчик и снова полез в сумку. Оттуда появилась еще одна бутылка.

После третьего стаканчика Чатраги заметно охмелел. Он принялся ругать кого-то, а за что — было совершенно непонятно.

— М-мерзавцы, — кривя губы, негромко, но яростно говорил он. Рука его, когда он разливал водку, сильно дрожала. — Вообразили себя Саваофами... компрачикосы... Помнишь, как у Мэри Шелли... Франкенштейн...

Дальше его речь стала еще более несвязной. Горлышко бутылки стучало о край стаканчика, водка выплескивалась.

— С-судить их, всенародно, на фонарный столб. Дожили... обезьяны с автоматами... Профессора Моллини головой... м-мозги по бетонной стене... Эх, не надо было мне уезжать, не надо!

Некоторое время он молча всхлипывал, отвернувшись к стенке. Затем у