Военная лихорадка [Джеймс Грэм Баллард] (fb2) читать постранично, страница - 2

целых полмили, пока их не вернул флотский патруль ООН. Райан вдруг понял, что последний раз видел Ангела в зимнем саду, ползущим среди обломков в воде искусственной лагуны. Может быть, тот узнал Райана на ступеньках и пытался сдаться, а они с капитаном Гомесом открыли огонь.

— Райан, — рядом присел доктор Эдвардс, — Ты знаешь его?

— Ангел Порруа. Но он в Бригаде, доктор. Они же за нас…

— Уже нет, — заученным жестом доктор сжал плечо Райана. — Вчера вечером они сговорились с роялистами. Извини, они действительно предатели.

— Нет, Ангел был на нашей стороне…

Райан встал и пошел прочь. Он шагал сквозь пыль и обломки к островку посреди зимнего сада. Искромсанные тамаринды все еще цеплялись корнями за камни — хорошо, если доживут до зимних дождей, которые прольются сквозь пробитую крышу. Райан обернулся на тела роялистов — незваные гости, нашедшие свой конец у этой гостиничной стойки, оружие сложено рядом.

А что если бы и живые тоже сложили оружие? Представить только, солдаты всего Бейрута кладут винтовки на землю, и. туда же личные медальоны, фотографии сестер и подруг: каждая кучка — скромный жертвенник перемирию.

Перемирие. В Бейруте это слово почти совсем забыто. Об этом думал Райан, сидя на заднем сидении джипа, — капитан Гомес вел машину к христианскому сектору города. Вдоль дороги тянулись бесконечные вереницы разрушенных строений. Некоторые здания превратились в опорные пункты — их стальные решетки были залеплены плакатами и лозунгами, нечеткими фотографиями убитых женщин и детей.

С самого начала войны, тридцать лет назад, в Бейруте проживало более полумиллиона человек, и среди них — его дед с семьей, — один из многих американцев, оставивших преподавание в школах и университетах ради того, чтобы сражаться на стороне христианского ополчения. Со всего мира сюда стекались добровольцы: наемники и идеалисты, религиозные фанатики и безработные телохранители. Здесь они сражались и умирали — за ту или иную из враждующих группировок.

Под грудами мусора в глубине своих бункеров они еще умудрялись создавать семьи и растить детей. Родителям Райана не было и двадцати, когда они погибли. Тогда националисты расстреляли своих пленных, пообещав им безопасный выезд на Кипр. Только благодаря доброте индийского солдата войск ООН Райан остался жив — тот нашел младенца и его сестру в заброшенном доме и потом как-то отыскал их тетю.

Как ни трагична история конфликта, за Бейрут стоило драться — за живой город с торговыми улицами, магазинами, ресторанами. Церкви и мечети были полны прихожан — тогда они еще не превратились в груды черепицы под открытым небом. Теперь гражданское население исчезло — осталось несколько сотен вооруженных защитников, чьи семьи скрывались в развалинах. Силы ООН снабжали их продовольствием, но на тайные поставки оружия и амуниции они закрывали глаза, боясь ненароком нарушить свой нейтралитет, принять чью-либо сторону в этом конфликте.

Бесцельная эта война так затянулась, что даже мировые агентства новостей перестали интересоваться ею. Иногда в каком-нибудь обвалившемся подвале Райан находил старый номер «Таймс» или «Пари Матч» с фотографиями уличных боев, с репортажами об «агонии в Бейруте» — тогда к городу было приковано внимание всего мира. Теперь это всем надоело, только отряды потомственных ополченцев все еще сражались за контроль над руинами.

Когда машина проезжала мимо останков правительственной радиостанции, из подвального окна открыли стрельбу — короткими автоматными очередями.

— Тормози, капрал! Давай с дороги! — не выпуская пистолет, капитан Гомес другой рукой выхватил руль у Аркадия и вывернул джип на старый автобус. Сидя за спустившим задним колесом, Райан поглядывал на круживший в небе самолет наблюдателей. Он ждал, пока Гомес отыщет стрелка — какому-то сумасшедшему националисту, наверное, вздумалось мстить за брата или другого родственника. Националисты размещались в бейрутском аэропорту, в бетонной пустыне, поросшей бурьяном, куда уже десять лет не приземлялся ни один самолет. В центре города они показывались редко.

Случись перемирие, это произошло бы где-то здесь, на старой Зеленой Линии, на нейтральной территории, разделяющей враждующие стороны — христиан преимущественно на северо-востоке, националистов и фундаменталистов на юге и на западе, роялистов и республиканцев на юго-востоке; бойцы интербригады контролировали окраины. На самом деле, карта города постоянно перекраивалась командирами разных рангов в результате бартерных операций. Джип можно было обменять на грузовик помидоров, шесть ракетных установок — на видеомагнитофон.

Какой выкуп потребуется за перемирие?

— Очнись, Райан. Пора двигаться. — Гомес вернулся с пленником, им оказался засевший на радиостанции пугливый