Танки на Москву [Евгений Валентинович Лукин] (fb2) читать постранично, страница - 2

в дверную щель, выпалил:

— У меня — другое задание.

2

Двинулись на заре. Дорожная пыль, слегка прибитая ночной сыростью, порошилась под тяжелыми траками бронемашин. Город лежал в развалинах. Они источали мертвенный холодок опасности. Казалось, за каждым изломом притаились боевики. Солнечные лучи насквозь прошивали пространство, исчезая в пробоинах зданий, опутанных ржавой арматурой. Августовский денек обещал быть жарким.

Мутная река Сунжа разделяла город пополам. По ту сторону моста, огражденного бетонными блоками, простиралась территория смерти — рядом с полуразрушенным домом торчал остов обгоревшего танка. Взрыв разворотил стальную махину, снес башню, огромное колесо закинул на балкон.

Матюшкин прильнул к окулярам. На первом этаже дома располагалось безымянное кафе — красочная вывеска, некогда зазывавшая прохожих, была покорежена. Осколки витрин вперемешку с битым кирпичом составляли беспорядочную мозаику на асфальте. В помещении стоял утренний полумрак. Виднелась пара поломанных стульев да столик, на котором горкой белела осыпавшаяся штукатурка. В углу валялись лохмотья прежней жизни. Внезапно они зашевелились, образуя призрачную фигуру. Фигура медленно приподнялась, повернулась к оконному проему, подала непонятный знак. Матюшкин разглядел лицо — в глазах застыла непроглядная ночь, золотистые волосы распустила печаль. На мгновение почудилось, что где-то они встречались. По крайней мере, этот взгляд, отражавший самую бездну, показался ему знакомым.

— Не стрелять! — скомандовал он. — Там девушка.

От полуразрушенного дома шел проспект, занятый боевиками. Проспект растворялся в потусторонней перспективе. Время от времени ее обозначали огневые точки противника. Выбрав позицию возле кафе, контрактники приступили к работе. Орудийные залпы дымными облачками выравнивали противоположную линию зданий, гасили обнаруженные точки — Матюшкин последовательно уничтожал перспективу. В горячке боя он не заметил предательской вспышки, сверкнувшей позади, в оконном проеме. Танк дернулся, густая гарь заклубилась над ним. Командир откинул люк, выпалил: «Горим!». Экипаж выбрался из полыхающей машины. Вокруг невидимые пули высекали искры из камней, цокали по броне.

Кафе мерцало спасительным полумраком. На ступеньках битое стекло хрустело под ногами. Опаленная дверь была распахнута в пустоту. На полу валялись те же грязные лохмотья, только изрешеченные свинцом. Матюшкин присмотрелся — девушка лежала, обхватив руками большой живот. Она и мертвая пыталась уберечь таившуюся в ней новую жизнь. Сбившиеся пряди прикрывали черты лица. Бездонные глаза еще молили о пощаде.

«Сволочи!» — Матюшкин представил, как боевики притащили ее к безымянному кафе, как выставили живым щитом на последней черте, а потом хладнокровно пристрелили: нечего, мол, жалеть русскую потаскуху. Он поправил на оголенных коленях тряпки, стараясь напоследок сделать для нее хоть что-нибудь: «Спи, сестренка!».

Его обступили товарищи:

— Слышь, командир, здесь никого нет.

— Мы все проверили.

— Они ушли черным ходом.

— Айда обратно.

— Сегодня отвоевались.

Матюшкин взглянул исподлобья, процедил сквозь зубы:

— Мы сюда еще вернемся!

3

Солнце стояло в зените. Тополя горели пирамидальными свечами. Знойное марево струилось над Ханкалой. Взвод солдатиков грязно-зеленой гусеницей продвигался по плацу к общей столовой. Туда же спешили стайки штабных офицеров. Рядом вертелись приблудные собачонки, надеясь на кухонные отбросы.

В столовой к жирному аромату борща примешивался терпкий запах пота. В распахнутые окна доносились отдаленные залпы орудий — в Грозном продолжался бой. Официанточки в застиранных передниках порхали между столами, обслуживая штабных. За обедом те перебрасывались короткими фразами, которые свидетельствовали о таинственной причастности к идущему сражению и предназначались в большей мере девицам.

— Воюете?

— Воюем, — самодовольно подтвердил Душещипатель, зачерпывая ложкой борщовую гущу. — Вчера генерал задал жару этим контрактникам.

— Что, действительно хотел расстрелять?

— Да нет, просто страху нагнал. Зато сегодня Матюшкин второй танк под собою сменил. Опять полез в пекло.

— Герой!

— Какой герой? — возмутился майор, чуть не поперхнувшись капустным листом. — Типичный мародер. Всю казарму коврами завесил.

— Позор! Надо было расстрелять!

— Во-во! И я говорю — чего с такими цацкаться.

Подали гречневую размазню, политую мясной заправкой. Лисин старательно выковырил мелкие кусочки с жирком, не тронув остальное. Мятым платком вытер губы:

— Ну, пойдем драться дальше.

Выйдя на плац, он зашагал к штабу, левой рукой придерживая кобуру на поясе, правой — делая энергичную отмашку. Защитный козырек был надвинут на лоб, придавая офицеру суровый, воинственный вид. Официанточки,