Литературный тип слабого человека. По поводу тургеневской «Аси» [Павел Васильевич Анненков] (fb2) читать постранично, страница - 2

извращение эстетического вкуса и за пагубный пример ложных симпатий, может дать только исследование нравственных качеств «современного» цельного характера, да то же исследование вместе с тем и покажет окончательно: заслуживает ли смелый человек «нашего времени» лучшей участи, чем та, которая постигла его в литературе.

Мы с намерением сообщили вопросительной фразе нашей оговорку, прикрепляющую предмет нашего рассуждения к современности, к настоящей минуте и к известному, определенному порядку явлений. Всякое исследование должно быть необходимо ограничено условиями времени и местности, чем оно и отличается от литературного поучения, которое не имеет надобности останавливаться перед ними. Поучение литературное действует свободнее и независимее исследования: оно часто смотрит поверх жизненных явлений и далеко за ними, на дальнем и еще пустом горизонте, чертит пророческие слова свои. И сохрани нас Бог сомневаться в великой пользе этой работы поучения, открывающей медленному, всегда тяжелому ходу события его настоящую цель и единственную верную дорогу к ней. Оно опережает жизнь, но для того, чтоб обогатить ее сводом опытов и истин, почерпнутых в изучении самых законов, по которым развивается всякая жизнь. Никакому виду деятельности не предстоит, может быть, большей доли участия и труда в создании здравых идей о гражданской и жизненной самостоятельности (за идеями придут и люди), как поучению. Оно должно убедить наиболее легкомысленных, что горы сведений и все сокровища цивилизации суть только сырой материал, из которого сам человек прядет ткань своей жизни с красивым или безобразным рисунком, на пользу или на позор себе; поучению также предстоит объяснить, что познания, которыми человек гордится, условия общественной жизни, которыми наслаждается, и даже удовольствие созидать мысли до бесконечности даны ему благотворным действием общества, государства, и если в нем нет воли, энергии и потребности возвратить обществу трудом своим хоть часто того, что им взято задаром – человек не заслуживает даже названия честного существа, на которое имеет большее право домашнее животное его заднего двора, лошадь или собака. Задач для поучения у нас множество. Чего стоит укоренить в общем сознании ту непреложную и старую истину, например, что деятельность на каком-либо поприще есть и единственное средство понять свое время, свое положение между людьми, т. е. единственное средство приобресть человеческий смысл. В сильной поддержке наставления нуждается у нас особенно всякий, кто захотел бы устроить собственную жизнь на каких-либо разумных основаниях, привести ее в некоторый порядок и снять с нее печать грубой случайности, жалкого изнеможения. Известно, что цель эта достигается не начитанностью, не познаниями, не путешествиями и салонными беседами, а тоже развитием воли и характера. Да и можно ли заранее перечислить всю благодетельную работу поучения? Пять лет тому назад один из основателей новой школы естествоиспытателей в Германии высказал следующее замечание, которое нам кажется крайне дельным: «При всех вопросах, не касающихся ежедневных нужд народа, развитие его посредством общих идей просвещения, которые только и делают нас людьми, составляет необходимейшую и может быть важнейшую задачу, чем самое удовлетворительное, отдельное исследование». Большей чести (и вполне заслуженной, прибавим) невозможно, кажется, отдать поучению, но и оно также имеет свои границы, как всякая сила на земле. Бывают случаи, когда поучение должно стоять на втором плане или, по крайней мере, выходить из другого источника, чем система или теория, без которых никакого поучения себе и вообразить нельзя. Случаи эти обыкновенно являются, когда общему обсуждению предстоит вопрос исторического рода, будь то факт древней нашей жизни, биографическое разыскание или неисследованная еще часть народной этнографии. Здесь поучение должно уступить место простому, мало эффектному, иногда даже мелочному разбору дела, подчиниться ему и покорно следовать за ним. Всякий раз, когда поучение изменяет этот порядок вещей, забегает вперед и, досадуя на помеху, делаемую его гордому, самостоятельному развитию, минует исследование или пренебрегает какой-либо частью его, оно еще сохраняет влияние на умы (так велико бывает действие общих идей просвещенья!), но уже лишается достоинства всесторонней истины. К числу предметов, вызывающих преимущественно исследование, относится, по нашему мнению, и вопрос о литературных типах, за которыми неизбежно светятся лица и характеры данной эпохи и которые неизбежно заключают в себе материалы для истории ее нравственного развития. Общество, имеющее литературу и взятое целиком, даже думает литературными типами, а совсем не статьями и лекциями, так что любимый публикой образ может служить барометром, по которому легко узнается состояние мысли у многих тысяч людей, никогда ее не высказывавших. Вот почему к живым, увлекательным исследованиям