Княжна (СИ) [Елена Блонди] (fb2) читать постранично, страница - 3

как приближаются внизу маленькие фигурки, уже видно, которая — Ловкий, а какая — Крючок.

— Не пойду я в море. Как это, в небе купаться. Дед говорил, вода горькая и в ней чудовища.

— Сам ты, Пень, чудовище! Я же купалась.

— Так ты ж с отцом была. И с охотниками. У них — луки, большие.

— От чудовищ, Пень, луки не помогут. Охотники их на берегу оставляли. Да мы не побежим в глубину. Мы так, у берега. Ты же в озере купался. И в ручье.

— В ручье все видно. Там чудовищ нет.

Хаидэ тоже улеглась на живот. Посмотрела на мальчика сбоку:

— В море ракушки. Вкусные, — посулила вкрадчиво, — в костре напечем, ага?

Пень вздохнул, соглашаясь, забурчал животом.

Молчали, разморенные, смотрели, прищурив глаза, ждали. Пень даже вздремнул, опуская потяжелевшие веки.

— Ой, Лиса! А я кричу-кричу! — зачастила Крючок, тяжело дыша, как только ее голова с заплетенными косицами показалась над серым валуном склона. Вылезла, хватаясь за рукав Ловкого, и, отпустив, свалилась рядом, потирая коленку, — хорошо встретила вот его, он проводил!

Хаидэ, покусывая травинку, зорко глянула на Ловкого. Тот закатил глаза, и, разводя руками, скорчил гримасу.

— Ну, нашла. И чего? — немилостиво спросила Хаидэ.

— Отец тебя обыскался! Ругается. К утру рыбаки едут. А тут гонец прискакал и с ним эти, что из полиса, греки. Важные. Будут с отцом твоим говорить!

— А я при чем?

— Хаидэ, нянька сказала, тебя смотреть, — и Крючок, не закрыв рта, сама уставилась на девочку с жадным любопытством.

Хаидэ почувствовала, как юркнул по спине холодок, точно маленькая змейка. Всегда Крючок с гадостями…

— Чего меня смотреть, — буркнула, — что я, луна в небе?

— Луна, не луна, а дочь вождя. Замуж тебя отдадут!

— Как это — замуж? — растерялась Хаидэ и посмотрела на Ловкого. Тот, высокий, почти мужчина уже, глядел серьезно.

— А так! — в узких глазах Крючка засветилось злорадство.

— Ты ее, Лиса, не слушай, — вмешался Ловкий, вытирая потный лоб. Улыбнулся, но глаза так и остались серьезными.

— Она и мышиный писк переврет. Отец говорил, князю из полиса воины нужны. Вот он и приедет. Будет твоего просить, насчет наема, — и он вытер мокрую руку о край грубой рубашки.

— Перевру? Да я сама слышала! Лиса, твоя нянька плачет, с тобой просится!

— Ну, просится, — Ловкий глянул на Крючка с мрачной досадой, — не сейчас это будет. Они просто договорятся, на потом, — пояснил, оборачиваясь к Хаидэ.

Помолчали. Пень, не вставая, выворачивал голову, чтоб видеть лица друзей. Хаидэ носком мягкого сапожка наступила на сочные листики ушек. Растерла подошвой и поморщилась от острого запаха зелени. Трое детей сочувственно смотрели на нее…Плохо быть дочкой вождя.

Она вдруг разозлилась. Вокруг весна, птицы, трава вон какая, вся новая, будто ночью сама пришла из заоблачного края. А Крючок и Ловкий чуть не испортили секретный поход своими рассказами!

— Вот что! — сказала решительно, — завтра будет завтра. Сегодня — наш день. Ты, Крючок, если боишься, вернись. Только там наври, что не нашла нас, не видела. А хочешь, пойдем с нами к морю. Ракушки есть.

И одиннадцатилетняя дочь вождя кочевников, задрав подбородок, устремилась вниз по склону, не заботясь проверить, кто пошел за ней, а кто — остался.

Пошли все. Ловкий, обогнав пыхтение Пня и стрекот Крючка, аккуратно ступал рядом, попадая в мягкий топот Хаидиных сапожек.

— Ты не грусти, — сказал, — это не скоро еще будет. Я слышал, отцы толковали. Через два лета.

Хаидэ вздохнула и задумалась.

Ей нравился Ловкий, и хорошо, что они друзья. Но она всегда знала, друзья, это пока не выросли. Крючка возьмет в жены какой-нибудь кочевник, хорошо, если не воин. И будет она трястись в женской повозке вслед за конными пастухами. Может, Пень и возьмет. Она хихикнула.

Ловкий, конечно, другое дело, его отец — старший советник вождя. Но все равно их не поженят, потому что дочерей вождя отдают за нужных и чаще всего — чужих мужчин. Она знала, только не думала об этом еще. А с Ловким всегда было хорошо. Весело. Ловко.

…Греки живут в полисах на побережье, все богатые, одеваются красиво. Нянька рассказывала, туда с моря корабли приходят. Привозят чудные вещи. Наверное, ей будет лучше там, чем в палатке всю жизнь. Даже если с Ловким. И потом, Ловкого быстро убьют. Он будет воином, как его отец. Не зря же они — Зубы дракона. А зачем ей муж, которого быстро убьют.

Она повеселела, быстро ступая между торчащими из травы серыми камнями. Нет, это хорошо — замуж уехать. Два лета назад отец взял ее на ярмарку в греческий город в устье реки. Запомнились Хаидэ яркие картинки: ткани, фрукты, одежды, посуда, — все перепуталось в голове.

Сидела впереди отца, вцепившись руками в седло, вертела головой в островерхой кожаной шапочке. Каталась на верблюде. Лохматый, горбы, зубы страшные — желтые. Очень боялась, но плакать нельзя. А потом понравилось, верблюд плавный, как южный ветер по весне,