Законная наследница [Айрис Оллби] (fb2) читать постранично, страница - 49

красноречивее любых слов.

Послеполуденное солнце, заглянувшее в спальню уже из боковых окон, застало все ту же картину — мужчину и женщину, позабывших обо всем, кроме любви.

Эпилог

Через год Пэгги родила. Сыну дали имя Бен, Бенджамен, а прозвали «бегемотик» — младенец и впрямь был богатырского телосложения: ни в одну из стандартных пеленок не умещался, пришлось обращаться к белошвейке, давнишней знакомой Джесси Морден по Дорфилду.

Беременность Пэгги переносила чудовищно. Именно это обстоятельство заставило Алана Бейтса сдаться. Сначала он ни в какую не хотел жить в Реджвуде, даже дом себе присмотрел в городе и почти уговорил Джесси переехать. Но не выдержал и уступил, когда увидел, что хозяйка имения не на шутку нуждается в его постоянной помощи. Частые обмороки, интоксикация от развивающегося плода вконец измотали ее. Тут-то и пригодился врачебный опыт Бейтса. Более того, не будь доктор каждый день рядом, неизвестно, выносила бы молодая женщина ребенка, и чем вообще кончилось бы дело…

Брюс трое суток не переступал порог спальни: не мог слышать стонов и криков жены. Всегда собранный и спокойный, он метался, как раненый зверь, мешаясь у всех под ногами, пока Энн и Джесси Морден не догадались поручить ему неотлучно следить за баками с горячей кипяченой водой, которая в любой момент могла понадобиться.

Бейтсу приходилось принимать всякие роды. Эти оказались на редкость сложными. Ослабленный организм роженицы сам не справлялся, стимуляторы, применяющиеся в подобных случаях, тоже не помогали. В довершение бед младенец шел ножками, а не головой… Фактически Алан спас и мальчонку, и молодую мамашу, еще долгое время потом вынужденную провести в постели под присмотром врача.

Его уже не пришлось уговаривать остаться жить в Реджвуде. Ситуация разрядилась сама собой. Да к тому же здоровяк Бен нуждался в присмотре Джесси Морден. Вместе с Энн она взяла на себя необходимые хлопоты. Обе женщины привязались к новорожденному и полюбили его до беспамятства. Ну а счастью Брюса, когда все обошлось без трагедии, вообще не было предела.

Пэгги медленно поправлялась, силы понемногу возвращались к ней. Брюс отпаивал ее парным молоком, кормил свежими овощами и фруктами, радуясь проступающему на щеках румянцу. Он уже брал жену на прогулки, хотя не позволял даже катить коляску, а зимой с упорством маньяка выставлял на веранде шезлонг, закутывал ей ноги пледом, заставляя как можно дольше пребывать на воздухе…

Постепенно все приходило в норму. Пэгги даже вернулась к своим рукописям. Вынужденная долгое время провести в постели, она невольно, чтобы отвлечься, обдумывала сюжеты, существовавшие когда-то в наметках. Они зрели в голове и просились на бумагу. Однажды Брюс, вернувшись пораньше с фермы, застал жену за письменным столом и понял — выздоровела! На радостях он отправился в Дорфилд, откуда вернулся с портативной пишущей машинкой.

По утрам Джесси или Энн приносили малыша, которого мать кормила грудью, потом она принималась за работу. Брюс категорически запретил жене лишний раз брать сына на руки. Рисковать, поднимая тяжести, являлось для нее слишком опасным, и «няньки» строго за этим следили. От чисто домашних забот Пэгги тоже оградили, мотивируя тем, что она, мол, еще не совсем окрепла.

Жизнь вошла в спокойную, размеренную колею. У каждого было свое дело: у Пэгги романы, у Брюса заботы по урожаю на полях, у доктора его постоянные клиенты, у Джесси и Энн — малыш. За ужином собирались вместе, как одна дружная большая семья.

Так прошел еще год.

Отмечая день рождения Бенджамена, Джесси Морден устроила в Реджвуде настоящий праздник. Наготовила, настряпала, напекла. Пригласили пасторшу Бетси Шарон и старика Матьюса, явившегося со своим племянником, довольно милым молодым человеком.

Ели и веселились от души. Доктор и адвокат по привычке пустились рассказывать разные истории и анекдоты, Бетси Шарон напускала грозный вид при малейшем намеке на двусмысленные шутки, отпускаемые остряками. И, конечно, всех забавлял годовалый мальчонка.

Большой, упитанный — ему с трудом удавалось встать на ноги. Он раньше научился говорить, чем ходить. Энн, как заправская нянька, то и дело терпеливо поднимала его. Бен же тотчас набычивался. Свое прозвище «бегемотик» он заработал не только потому, что был на редкость крепок и могуч. Стоило только попытаться помочь ему встать на ноги, как он непременно хмурил лоб, сопел и таранил «благодетеля» большелобой головой.

Обычно в таких случаях больше всех доставалось Энн, что отнюдь ее не расстраивало, «бегемотика» она обожала. В другой раз они непременно устроили бы на ковре гостиной свою возню, однако присутствие постороннего молодого человека, явно заглядывавшегося на девушку, заставило Энн нарочито сурово обойтись с разбушевавшимся Беном: ревущего во все горло, его уложили спать…

Провожать гостей пошли втроем: Брюс, Пэгги и Энн. Помахали последней отъехавшей