Молот Радогоры [Александр Константинович Белов] (fb2) читать постранично, страница - 2

общественных проблем. Фашизм и все! Безо всяких комментариев. Как любой мифологизм, этот не дотягивает до правдоподобия, и как любой мифологизм, имеет собственные мотивы. Вполне очевидно, что он изобретен буржуазными либералами. Но также очевидно и то, что они в него свято верят.

Сидит в Москве за чашечкой кофе какой-нибудь добродетельный плут и негодует по поводу предложения в ответ на захват русских заложников в Буденовской больнице взять в заложники чеченскую диаспору в Москве. «Это фашизм!» — возмущается он. И чеченцы спокойно расстреливают раненых и больных. Они вообще не боятся воевать с либеральной Россией.

Уже не одно тысячелетие мифическое подвергает все человеческие помыслы примитивному распаду на добро и зло. Добродетель и порок. Библейский традиционализм. Можно подумать, что иных красок жизнь не имеет. К чему привела эта мораль? К почти десятку миллионов замученных, сожженных заживо еретиков.

Но они были не большими еретиками, чем мы с вами, поверьте! Если бы в ХХ веке тоталитарная идея Церкви полностью подчинила бы себе общественно — политический строй, то костры инквизиции снова стали бы символом времени. Также, как и газовые камеры полувекового прошлого. Ведь германский фашизм пользовался все той же библейской идеей «кто не с нами — тот против нас». Весь мир был разделен на своих и чужих. Так может быть, не в фашизме дело, а в традиции жить по библейским мифам?

Миф нужен человеку для того, чтобы прикрыть свою беспомощность в познании Истины. Чем примитивнее сознание человека, тем большую власть над ним имеет вера. Жалкий умишко дикаря подвержен лишь познанию предмета веры. А, познавая, утверждается в ней все больше и больше. Мудрость лишила его своей священной печати, которая называется сомнением. Сомнение — вечный страж подлинности мыслительных обретений человека. Сомневаться — уже значит совершенствоваться. Миф же не допускает сомнения. Вера — вот способ его существования в человеческом рассудке.

Величие Идеи, Дела, Человека, должно строиться не на вере, а на ясном и полном их осознавании. Нужно не поклоняться высшему над собой, а влиться в него, интегрироваться в нем, поддержать его всеми усилиями своей натуры. Это и будет способом сохраниться от деградации в раболепствующего скота.

Традиционализм абсолютно узнаваем.

Нет, он может, конечно, менять обличья и этим морочить голову. Вот, к примеру, что это: святая вера в свою правоту; желание по- своему всех облагодетельствовать и непримиримость с инакомыслием; обращение к интересам народа и безжалостное ущемление какой — то его части? Что это? Коммунизм, фашизм, христианская демократия, либеральная буржуазность…. Называйте любое, не ошибетесь. Это традиционализм, он постоянен. Меняются лишь мифы.

Однако, человек грешен не только случайной вовлеченностью в эту череду повторений. Иногда человек занят сознательным воскрешением старого как символа перемен, как смысла грядущих преобразований. Будущее в прошлом. Или вообще жизнь без будущего, вечное прошлое. Строго говоря, развитие с поворотом на 180* называется деградацией. В природе эта форма движения типична только для смерти. Движение против естественного течения жизни, против развития.

Концепции «священного» прошлого не имеют никакой высокой идеи. Все куда проще. Все объясняется примитивной тягой традиционализма к мифической идеализации этого прошлого. То есть отношением к нему не как к реальности, а как к идеалистической форме желаемого. Прошлое — это то лучшее, что есть у каждого из нас, ибо его цель не в фотографически точном воспроизведении прожитого, а в том, чтобы слепить из этого прожитого область пристанища души. Этим объясняется природа концептуализма прошлого.

Нынешние духовные теоретики Традиции с маниакальной настойчивостью вытягивают на свет божий початки постыдного практицизма, который однажды уже не прошел испытание историей. В виде различных общественно — политических систем или в виде морали. Эти теоретики выпускают из вида тот факт. что повторение прошлого ведет к повторению его последствий. Как ни манипулируй с коммунизмом, он неизбежно натолкнется на сопротивление личности стадному равенству коммунистической общины. Коммунизм не может принимать формы национал — социализма или христианской демократии, поскольку это уже другие традиции. Коммунизм может быть только коммунизмом. Он интернационален, атеистичен, материалистичен и пролетаризирован. Изменение традиции в коммунизме называется оппортунизмом, и оно столь хорошо изучено традиционалистами, что не дает ни малейшего шанса прорваться вперед под знаменами коммунизма либералам и реформаторам. Это по поводу иллюзий о демократизации коммунизма и его патриотичности. Стоит только коммунистам захватить государственную власть, как традиция откорректирует курс, убрав все лишнее справа и слева.

Может показаться, что отрицание традиции способно разрушить связь человека с национальной культурой. В