Тихий гром. Книга третья [Петр Михайлович Смычагин] (fb2) читать постранично, страница - 4

козырек, что ль, отдашь?

— Отдам! Ей-богу, отдам, родимая, только полечи!

— Ну, тогда давай, что ль, попробоваем…

Ребятишки сунулись было следом за бабкой — поглядеть, как она лечить собаку станет, — но Пигаска беспощадно протурила их со двора. Кому по загривку, кому по затылку досталось: костлявый бабкин кулачок, будто дятел клювом, надолбил.

Оглядываясь на калитку, ребята повернули за угол забора, на плотину.

— Колдунья она, эта самая бабка, — убежденно заявил Яшка Шлыков, поглаживая больное от Пигаскиного удара место на загривке и становясь в ряд с Ванькой и Степкой. — А може, и оборотка, ведьма настоящая… Ты, Степка, помнишь, как Васька ваш из солдатов пришел и мертвяка с собой привез?

— Чего ж не помнить-то, да не видал я того мертвяка, — словно бы сожалея, ответил Степка, — увез его утром Василий в Бродовскую и там сдал не то атаману, не то следователю.

— А я видал! — подал голос Федька, забегая вперед.

— А тятька наш не знал, что мертвяка привезли, да зачем-то ночей пошел к дядь Макару во двор… Едва ноги унес он оттудова, и во-от эдакую шишку приволок на лбу. А во дворе-то, заметьте, никого не было, окромя того мертвяка да Лыски…

— И кто ж ему ту шишку пожаловал, — насмешливо спросил Ванька Данин, — коли, сам же говоришь, никого не было?

— А вот эта самая бабка, — пояснил Яшка. — Небось, и у тебя до сей поры чешется то место, по какому она своими костлявыми тукнула?

— Чешется, — сознался Ванька.

— Мы-то все ее видели, а отец твой видел?

— То-то вот и оно, — таинственно сообщил Яшка, прищурив желтый глаз, — видеть не видел, а голос ее слышал. Это как?

— Небось, у своей избы чихнула Пигаска, — засмеялся Ванька Данин, — а тятька твой с перепугу в штаны…

— Да будет вам несвойское-то молоть! — сердито перебил Степка и, собираясь побежать, добавил: — Пошли скорей!

— А от чего ж у его шишка-то эдакая на лбу соскочила?! — упорствовал Яшка, стараясь защитить отца. Но ребята побежали, ему никто не ответил, и он вырвался вперед, закричав: — Пошли вон к Кестеровым тополям — лучшее место тама!

Лучшего места на всем пруду не найти — о том все знают. Крупный песок на берегу, и в воду спуск пологий, и дно крепкое. И порыбачить бреднем кто соберется — тоже здесь.

Без передышки, наперегонки ребята миновали кузню Тихона Рослова, обогнули пруд и, когда повернули по косогору к берегу, не убавляя бега, начали раздеваться. Рубашонки соскакивали с них, как живые.

А Ванька Данин, подпрыгивая впереди, вознамерился и от штанов освободиться без остановки — запутался в них, крючком согнулся, пытаясь рукой столкнуть будто прилипшую штанину, и, ткнувшись в рыхлый песок, перевернулся через голову — слетели заштатные штаны!

Водичка-то прохладной оказалась. Не то чтобы совсем холодная, но и не такая, чтоб нежиться в ней долго. Первым на берег выбрался Федька Рослов — посинел, оширшевел, как ежик, — и стал одеваться. После него Степка выскочил. Попрыгал на одной ноге, зажал ухо рукою — это чтобы вода вылилась, — и натянул штаны.

— Солить! Солить! Солить его! — завопил Ванька Данин. А Яшка тут как тут. Его хлебом не корми, только поозорничать дай.

И полетели в Степку горсти мокрого песка — всю грудь и всю спину заляпали.

— Ну, чего ж вы творите-то, разбойники! — взбеленился Степка и, присев на корточки, начал загребать песок обеими руками и быстро-быстро швырять его в ребят.

После такой потасовки любой поросенок мог позавидовать им, потому снова пришлось возвращаться в холодную воду. Песок и в волосы набился, и на зубах скрипел. Одевались все разом по Ванькиным правилам: сперва натянули рубахи, а после того — штаны. Подчинившись большинству, в душе Степка не мог смириться с насилием.

— А все ж таки не стану я приучивать себя эдак вот одеваться, — возразил он. — Василий вон наш в солдатах служил, а завсегда сперва штаны надевает. И дядь Макар тоже. Все, кто в солдатах служил, так делают.

— Эт отчего же так-то? — спросил Ванька Данин, на ходу застегивая последнюю пуговицу на штанах и поспевая за ребятами по подъему.

— А враз да по-скорому удирать придется, — сердито пояснил Степка. — Рубаху-то и на ходу надеть можно, а штаны ты вон снять попробовал и то башкой в песок угодил.

— Ох, и дурак ты, Степка! — засмеялся Яшка Шлыков. — Какой же из тебя солдат выйдет, коли ты не дорос, а уж соображаешь, как удирать легче? Без штанов-то куда ловчее выйдет, рассуди-ка сам.

Спорили ребята долго, не подозревая, что пройдет не так уж много времени и они на деле узнают, как лучше одеваться солдату.

А пока война гремит где-то далеко-далеко. Письма оттуда идут по целому месяцу, а то и более. Бабы слушают их всегда со слезами и неустанно благодарят бога за то, что хранит родную кровинушку. Мужики загадочно покрякивают, затылки чешут. Молчат. Не хотят порушить шаткого бабьего утешения. Ведь пока тащилось письмо до родной избы, солдата на войне и покалечить могут, и в плен взять, и