Тигрица [Дэвид Келлер] (fb2) читать постранично, страница - 3

его иметь?

— Абсолютно уверен! Это моя вилла, мой погреб и моя дверь! Я хочу иметь этот ключ. Я хочу знать, что скрывается за этой дверью.

Ее зрачки сузились, как у разъяренной кошки. Она пристально посмотрела на меня, открыла ящик письменного стола, достала ключ и протянула его мне. Он был под стать двери — в добрый фунт весом и длиной около пятнадцати сантиметров.

Взяв ключ, я поблагодарил и откланялся, но через несколько минут вернулся и рассыпался в извинениях: я подвержен капризам и часто меняю свои решения. Дверь меня больше не интересует и ключ мне не нужен. Я еще раз поцеловал ручку хозяйке и ушел, на этот раз окончательно.

На соседней улице я вошел в слесарную мастерскую и подождал, пока мне сделают ключ по восковому отпечатку настоящего ключа. Через час я ехал обратно с ключом в кармане. Дама с кошачьими глазами наверняка убеждена, что меня не интересуют ни дверь, ни то, что за нею скрывается.

Когда я приехал на виллу, полная луна висела над горой. Я устал, но был доволен. Взяв у старухи подсвечник, я поднялся в спальню и немедленно уснул.

В полночь я проснулся. Ярко светила луна. Я услышал что-то вроде шума волн, разбивающихся о скалистый берег. Этот шум сменился музыкой. Звуки шли как бы издалека. Мне приходилось напрягать слух, чтобы слышать более отчетливо.

В шлепанцах, с электрическим фонариком, я стал медленно спускаться вниз. Из комнаты слуг доносился звучный храп. Судя по всему, они спали очень крепко. Я сошел в погреб и сунул ключ в отверстие замка. Он легко повернулся. Замок был так же хорошо смазан, как и дверные петли. Ясно, что эту дверь часто открывали. Я от души проклял слуг. Они наверняка знали, что скрывается за этой дверью!

Только я хотел открыть дверь, как услышал женский голос, певший по-итальянски. Кажется, это была оперная ария. Послышались аплодисменты, а затем — резкий крик, словно кого-то ранили. Теперь я понял, откуда шли звуки, которые я слышал в спальне. Тут явно была какая-то тайна, но я еще не был готов к тому, чтобы раскрыть ее. Поэтому я снова бесшумно повернул ключ в двери и на цыпочках вернулся в спальню.

Я силился понять, сложить два и два, но у меня получалось пять, семь, миллион невозможных и пугающих результатов. Четыре никак не выходило.

Постоянная смена хозяев. Стены выбелены. Какие тайны скрывает эта побелка? Дверь в погребе. Что она прячет? Ключ и замок хорошо смазаны, слуги все знают. Я тщетно задавал себе вопрос: что за этой дверью? И не мог найти ответа. Не ее ли голос я слышал там? Ей известно все об этой тайне… Нет, почти все, потому что я знал то, чего не знала она. А она не знала, что я могу открыть эту дверь. Она не знала, что у меня есть ключ.

Прикинувшись больным, весь следующий день я провел в спальне: то спал, то просто убивал время. Я не рискнул спускаться вниз раньше полуночи. Слуги наверняка спали: хорошая доза снотворного, подмешанного мною в их пищу, обеспечила им крепкий сон. Полностью одетый, с револьвером в кармане, я спустился в погреб и открыл дверь. Она беззвучно распахнулась. За ней было темно, как в аду. Меня поразил неописуемый запах, ощущение тюрьмы. Слышались вздохи, легкие всхлипывания и неопределенные смешки спящих детей, видящих страшные сны.

Я повел вокруг лучом фонарика. Это был грот, пещера, которая тянулась очень далеко. Потолок поддерживался толстыми каменными колоннами, поставленными с правильными интервалами. Их длинные ряды уходили вдаль.

К каждому столбу был прикован цепями мужчина! Их было человек двадцать: все они спали, сидя или лежа на каменном полу. Они храпели, беспокойно вздыхали, но никто не открывал глаз, даже когда я направлял им свет прямо в лицо.

Тяжело было смотреть на мертвенно-бледные, болезненно сморщенные лица, все покрытые царапинами: глубокими, длинными, тонкими, как кровоточащими, свежими, так и старыми, зажившими. Их запавшие сморщенные веки, отсутствие реакции на свет в конце концов открыли мне страшную тайну: эти люди были слепыми!

Как ужасно! Один слепой, прикованный к каменному столбу, — достаточно ужасное зрелище, но двадцать… Разве двадцать человек страдают больше, чем один? Мне пришла в голову мысль, такая страшная, такая невозможная и отвратительная, что я усомнился в ее логичности. Однако теперь два и два составляли четыре. Неужели все эти люди были хозяевами виллы? Они приходили, покупали дом и уходили… В это подземелье, чтобы остаться в нем навсегда.

«Ах, донна Марчези! — подумал я. — Что говорить о ваших кошачьих глазах? Если вы ответственны за все это, то вы не женщина, а тигрица!»

Кажется, я понял, как все это происходило. Хозяин виллы приходил к донне Марчези за ключом, открывал эту дверь и больше не возвращался. Меня в тот вечер никто не остановил, поскольку никто не знал, что у меня есть ключ.

Я подумал, что среди этих спящих мужчин есть и Джордж Сейнбрук. Было время, мы с ним играли в теннис и вообще были скорее братьями, чем друзьями. На правой руке у него был звездообразный шрам. Вспомнив об этом, я