Креативы Старого Семёна [Старый Семён] (fb2) читать постранично, страница - 3

ставили взрослые - каталы. Потом стал играть на свои. Потом начал играть не только в шахматы, а и во все игры - по-крупному. Потом его убили - говорили, что при попытке получить с кого-то карточный долг. Кажется, это было в 81 или в 82-м году. Так совпало, что я работал в одном учреждении с его матерью, хотя и не был с ней знаком. До сих пор жалею, что я с ней не поговорил, не предупредил.

Юра Каюмов

В шахматы он играл не очень - где-то в силу первого разряда. Но фигурой был заметной - огненно-рыжий, шумный, всегда весёлый и очень добродушный парень.

Любил играть, любил смотреть, как играют другие, любил посидеть в хорошей компании.

Был он сыном известного кинодокументалиста, лауреата Ленинской премии. Папа ушёл из семьи, и Юра, пока был маленький, получал алименты - двести рублей, сумму по тому времени астрономическую. Когда Юре исполнилось тридцать пять лет, ему на работе (он был программистом) прибавили оклад, и Юра стал снова получать те же двести рублей.

Потом я потерял его из вида. От общих знакомых слышал, что он, как сейчас говорят, в порядке, много работает, хорошо зарабатывает. Когда в 1996 году умер кмс Э.Рафальский (тоже постоянный посетитель "Эрмитажа", человек, о котором надо говорить отдельно) и мы стали обзванивать всех друзей, то Юрин телефон не отвечал. Потом выяснилось, что он умер - ехал в метро и сердце отказало.

Леша Губин

Легендарная личность. Ходил во все московские парки. Маленький, горбатый человечек. Всем предлагал фору минута на пять по циферблату. Играл очень неплохо, но основная его сила была в том, что он во время партии подводил часы. Все это знали, но поймать его было трудно - мастерство было высокое. Если всё же проигрывал, то никогда не отдавал денег. Не помогало даже мордобитие.

Боб Эвери

Вот удивительно - даже имя его запомнил. Это был молодой американец, любитель шахмат, приехавший в Москву в командировку от фирмы Hewlett Packard, на завод Лихачёва. В те годы общаться с иностранцем было непривычно, да и небезопасно. Тем не менее, мы подружились. Помню потрясшую меня сумму его суточных - десять рублей! Ещё запомнился его рассказ о том, как он играл с Фишером в одной швейцарке, и после бессонной ночи к Фишеру был приставлен мальчик, который должен был его будить, если будущий чемпион мира засыпал. Помню и его вопрос моему приятелю обо мне: "Я читал, что в СССР евреям плохо живётся, почему же он все время улыбается?".

Крепка семья – крепка держава

Это была странная семья. Муж, Филипп, кандидат в мастера, человек чрезвычайно нервный, был известен всей шахматной Москве. Он очень неплохо блицевал. Для блица у него был коронный дебют 1.g2-g4. И почти всегда он получал перевес. Правда, говорили, что однажды Филипп играл в блиц с молодым, еще не чемпионом мира, Талем. Партия развивалась так: 1.g4 h5! 2.g5 h4!! 3.g6 h3!!! И совершенно ошарашенный Филипп быстро проиграл.

Жена, красавица-блондинка Вера, перворазрядница, единственный в семье здравомыслящий человек, была беззаветно влюблена в своего диковатого мужа и полностью ему подчинялась.

И, наконец, сын Олег, очень рано сформировавшийся молодой человек, из которого Филипп с маниакальным упрямством хотел сделать гроссмейстера. А для начала мастера. Беда была в том, что Олегу хотелось не в шахматы играть, а жить полной молодецкой жизнью. И заниматься он не хотел, хотя Филипп его и заставлял. Среди шахматных заслуг Филиппа было и ноу-хау - он разработал собственную шахматную нотацию. Доска делилась по диагонали, каждая фигура обозначалась только ей присущей гримасой или жестом, требуемое местоположение - двумя гримасами или жестами. Когда жена или сын играли в турнирах, Филипп постоянно крутился около доски и оживлённо строил рожи. И вот Филипп устроил сына в турнир с мастерской нормой. Дело было на Гоголевском, в Центральном клубе. В кабинке туалета на первом этаже сидел нанятый Филиппом сильный московский мастер с карманными шахматами. На втором этаже играл Олег. Филипп осуществлял телепатическую связь. Всё было продумано - но нормы Олег не набрал. То ли мастеру запах помешал, то ли что ещё. В общем, шахматы Олег скоро бросил.

Потом они эмигрировали. И перворазрядница Вера играла за сборную своей новой страны на Олимпиаде. Чуть ли не на первой доске. И набрала 50 процентов. Причем победила нескольких известных шахматисток. Правда, Филипп был тренером женской сборной...

Где они теперь, что с ними?

История творческой неудачи

В семидесятые годы одним из самых популярных советских изданий была «Литературная газета». А читать ее начинали с последней страницы. Это был отдел юмора – Клуб «Двенадцать стульев». Печатались там маститые советские сатирики, иногда помещал свои шуточные стихи Валентин Берестов, публиковались молодые Горин, Арканов, Измайлов, Александр Иванов – всех не перечислишь. И был там, на этой странице, маленький раздел – «Фразы». За одну фразу-остроту платили пять