Тринадцатый час [Ричард Дейч] (fb2) читать постранично, страница - 2

решительными чертами не выражало никаких чувств — неоценимое качество в бизнесе и покере. Никто не мог прочитать по глазам, что на самом деле творится в его душе, за исключением Джулии, которая могла угадать все лишь по изгибу губ.

Николас окинул взглядом небольшое помещение, явно предназначенное для того, чтобы внушать находящимся в нем тревогу. Всю обстановку составляли металлический стол, покрытый зеленым пластиком, на котором лежал украшенный драгоценными камнями револьвер, четыре крайне неудобных тяжелых металлических стула, от сидения на которых через пятнадцать минут онемел зад, и висевшие возле двери белые часы в проволочной сетке, показывавшие около половины десятого. Стены были голыми, не считая большой белой доски, с угла которой свисали на потрепанном шнурке три цветных маркера. Противоположную стену занимало двустороннее зеркало, не только позволявшее наблюдать за происходящим любому, кто стоял с другой стороны, но и создававшее ощущение паранойи у каждого, кто сидел в комнате, думая о том, сколько людей наблюдают за ним, оценивая и осуждая еще до того, как будет предъявлено обвинение.

Сердце Ника сжалось от мучительной боли. Все в мире будто остановилось. Все чувства словно кто-то выжал досуха за те два часа, что прошли, прежде чем он оказался здесь, а в мыслях царило полное замешательство, сопровождавшееся множеством вопросов.

На долю секунды ему показалось, будто он ощущает присутствие Джулии, с потерей которой не мог примириться до сих пор.

Ник вернулся домой в три часа утра после четырехдневной деловой поездки, настолько измотанным, что даже не помнил, как лег в постель. Но зато хорошо помнил момент пробуждения.

Подняв веки, он обнаружил, что смотрит прямо в голубые глаза Джулии, полные любви. Она нежно целовала его, возвращая из крепко державшего мира сновидений в реальность.

На ней не было ничего, кроме футболки с Эриком Клэптоном ^[4], которая оставалась на ней лишь три секунды, после чего полетела на пол, обнажив безупречную фигуру. В тридцать один год она выглядела почти такой же стройной, как и в шестнадцать, с небольшой грудью и тугим животом с едва заметным намеком на пресс. Длинные гибкие ноги покрывал ровный загар. Ее предками были испанцы, ирландцы и шотландцы, и в лице чувствовалась классическая красота; высокие скулы и полные губы заставляли оборачиваться многих мужчин, когда она входила в комнату. Большие голубые глаза выглядели особенно привлекательно летом, когда кожа приобретала слегка золотистый оттенок, а на носу появлялись едва заметные веснушки.

Джулия склонилась над Ником, легко поцеловав его в губы. Лица коснулись длинные светлые волосы, ноздри заполнил запах лаванды и ее тела. И сон, который Николас видел несколькими мгновениями раньше, стал реальностью.

Они любили друг друга горячо и страстно, словно в первый раз, затерявшись в собственных объятиях, блуждая руками по телам, ощущая на коже поцелуи и теплое дыхание. Их страсть редко ослабевала, даже по прошествии шестнадцати лет. Это не просто секс, несмотря на постоянное влечение, которое они испытывали друг к другу; каждый из них беззаветно отдавался другому, больше думая о том, чтобы доставить удовольствие партнеру, нежели о своем собственном удовольствии. Это была настоящая любовь.

Лежа обнявшись, со сбившимися в ком простынями в ногах, оба утратили чувство времени, ощущение того, где они находятся, мысли обо всех заботах грядущего дня.

Когда на белые подушки упали лучи солнца, Ник наконец поднялся с постели, потягиваясь и полностью приходя в себя, и заметил стоявший на веранде столик.

Несмотря на то что Джулия тоже спала мало, слишком много времени проведя в офисе, она встала раньше, чтобы приготовить завтрак и выставить железный столик на веранду, куда вела дверь из гостиной. Пока Ник спал, она успела приготовить и принести из кухни бекон, яйца, свежевыжатый апельсиновый сок и пирог.

Они завтракали, сидя за столом в футболках и трусах. В летнем небе поднималось утреннее солнце.

— Особый повод? — спросил Ник, намекая на еду.

— Я что, не могу просто отметить твое возвращение домой?

Ник улыбнулся.

— После первого блюда мне более чем хватило бы и сухого рогалика.

Джулия улыбнулась в ответ, глядя с теплотой и заботой, но в ее взгляде чувствовалось что-то еще. Казалось, что она колеблется.

— Что такое? — с легкой усмешкой спросил Ник.

— Ничего.

Однако голос и появившаяся на щеке едва заметная ямочка говорили об обратном.

— Джулия?..

— Мы сегодня ужинаем с Мюллерами в «Валгалле», — быстро сказала Джулия.

Ник перестал есть и поднял взгляд.

— Я думал, мы договорились, что останемся дома.

— Не такие уж они и ужасные, — обезоруживающе улыбнулась Джулия. — Мне действительно нравится Фрэн. Да и Том не столь уж плох.

— Когда перестает говорить о себе. Если я услышу еще хоть слово о том,