Последняя радиограмма [Алексей Николаевич Леонтьев] (fb2) читать постранично, страница - 28

записывая эти строки, я думаю, какой великолепный командир подводного флота должен был получиться из Газиева. Если существует вообще талант военачальника, то этим талантом был щедро одарен наш командир. Никакой схемы, мужество, помноженное на дерзкий расчет, неожиданные, присущие только ему решения…

Газиев повернулся ко мне.

— Согласен, комиссар?

— Другого выхода нет, — сказал я. — Здесь, на дне, нам все равно конец.

Старпом пытался еще что-то возразить, но командир резко оборвал его:

— Дать артиллерийскую тревогу! Срочно в центральный пост орудийные расчеты!

Через несколько мгновений артиллеристы были в центральном посту. От боевой рубки до зарядного погреба выстроилась цепочка подносчиков снарядов. Надо было действовать стремительно, пытаясь ошеломить противника.

Лейтенант Сердюк по указаниям акустика дал командирам расчетов примерные исходные данные для открытия огня.

— Продуть главный балласт! — приказал Газиев.

Лодка качнулась и пошла вверх.

Артиллеристы во главе с Газиевым столпились у рубочного люка. Командир, казалось, совсем забыл о своей разбитой ноге.

Со снарядами в руках стояли подносчики: моторист Никонов, электрик Плетнев, трюмный Сташинский и наш кок Цыбуля.

Лодка стремительно вылетела на поверхность. Газиев мгновенно отдраил люк. Ждать, пока уравняются давления, было невозможно. Воздух лодки выбросил командира на мостик. Газиев едва удержался за поручни, чтобы не перелететь за борт.

Комендоры в одно мгновенье оказались на верхней палубе.

Лодка всплыла с некоторым дифферентом на нос. Когда я выскочил на мостик, вода еще захлестывала нос лодки и сбегала с кормы, а стволы орудий уже разворачивались в сторону сторожевиков.

Сердюк предельно быстро подавал команды.

— Кормовое орудие к бою готово! — доложил расчет.

— Огонь!

Рявкнуло кормовое орудие. Забили пулеметы.

Газиев разворачивал лодку.

— Носовое орудие к бою готово!

— Огонь!

Расчеты работали, как никогда. Подносчики едва успевали подавать снаряды.

Гитлеровцы не сразу опомнились от неожиданности. Мы успели пристреляться, пока со сторожевиков открыли беспорядочный огонь из орудий и крупнокалиберных пулеметов.

Пули защелкали по легкому корпусу лодки. Осколок снаряда сбил защелку рукоятки замка кормового орудия. Упал, обливаясь кровью, командир расчета Чугунов.

Но в этот момент снаряд, пущенный из носового орудия, попал точно в корму сторожевика, загораживающего нам выход из гавани. Взметнулся столб воды и пламени — на сторожевике взорвались глубинные бомбы, предназначенные для нас.

Вспыхнул пожар на одном из катеров. Люди с него прыгали в воду.

Путь к выходу был свободен.

— Полный вперед! — скомандовал Газиев.

Уцелевшее орудие и пулеметы вели бешеный огонь, не давая катерам приблизиться к нам. Пламя пожара освещало суету у причала. Метались катера и шлюпки, подбирая людей.

Газиев склонился к переговорной трубе.

— Кормовые — товсь!

Там, в корме корабля, замерли торпедисты.

— Всеми аппаратами — пли!

Залп бросил лодку вперед. Невидимые в темноте торпеды помчались к берегу. Через несколько секунд новый мощный взрыв потряс бухту. Заряд четырех торпед всей своей чудовищной силой обрушился на причал и мечущиеся возле него корабли.

Зарево пожара подымалось все выше. В порту началась паника. Мы уходили все дальше.

— Механик! — крикнул Газиев. — Дай все, что можно!

…Опасность возникла неожиданно. Мы уже миновали внешний рейд, когда из темноты вынырнул силуэт эсминца. Он шел в порт. Быть может, это был тот самый эсминец, что поджидал два дня назад наш отряд у прохода между минных полей.

Корабль шел полным ходом прямо на нас. Мы были безоружны против него — в носовых аппаратах уже не было торпед.

Газиев побелел. Судорожно стиснул руками поручни.

Эсминец приближался, не открывая орудийного огня. При перелете его снаряды могли попасть в свои корабли на рейде.

С эсминца ударили крупнокалиберные пулеметы. Забило автоматическое зенитное орудие. Снаряды изрешетили ограждение рубки.

На корме как подкошенный рухнул лейтенант Сердюк. Я бросился было к нему, но Газиев вдруг без крика разжал руки и осел на палубу. Я едва успел подхватить его.

— Фахри! Что с тобой?

Газиев молчал.

Эскадренный миноносец мчался прямо на нас и не было никакой надежды уклониться от его беспощадного стального форштевня.

Газиев открыл глаза.

— Все вниз! — задыхаясь, проговорил он. — Погружайтесь! Быстро! Комендоры, вниз!

Капитан-лейтенант через силу выпрямился. Крикнул в переговорную трубу:

— Срочное погружение!

Комендоры бросились к люку. Сердюк лежал убитый у кормового орудия.

Я потащил Газиева вниз. Он сам не мог идти. Ноги его не слушались.

— Оставь! — крикнул командир.

— Ты сошел с ума!

— Оставь!