голове, без сомнения, какой-нибудь начальник, берет меня за руку, Петеро за другую, — и оба бегом увлекают меня за собой, а толпа следует за нами.
Татуировки вождя на о-ве Пасхи.
Мы останавливаемся перед одним из соломенных жилищ, которые, точно спины лежащих животных, виднеются повсюду, между скалами и песком. Женя приглашают войти, что я должен сделать на четвереньках, прокрадываясь, подобно кошке, которая перелезает какую-нибудь лазейку, так как дверь, вровень с землей, охраняется двумя гранитными божествами, величиной около двух футов, и похожа на круглую дыру. Внутренности не видно из-за толпы, которая здесь остановилась и бросает вокруг себя тень; стоять прямо — внутри невозможно, а спустя несколько минут, в этой берлоге образуется такой спертый воздух, что дышать становится решительно нечем.
Вход в жилище вождя.
Меня приглашают сесть на циновку, рядом с женой вождя и его дочерью; предложить мне что-нибудь в подарок они не могут и передают это известие мимикой; я понимаю, что они в этом извиняются. Теперь мои глаза немного попривыкли к темноте, и я вижу, что вокруг нас копошатся кролики и кошки.
В это утро мне предстоит сделать еще несколько подобных же визитов, чтобы удовлетворить почетных жителей острова, и я проникаю ползком вглубь множества темных жилищ: толпа ходит вслед за мной, теснит меня своей грудью, бедрами, нагими и татуированными; мало-помалу, я пропитываюсь запахом зверя и дикаря.
Мои новые знакомцы с удовольствием променяли бы своих идолов, палицы, копья на одежды и предметы, привлекающие их внимание. Деньги, конечно, им вовсе не нужны: они, пожалуй, пригодились бы им в качестве украшения к ожерельям; но стеклянные бусы дикарям особенно нравятся.
Между тем наступил день, тучи рассеялись, а вместе с тем изменилось и зрелище; остров, сильнее освещенный, более реальный, стал менее зловещим, и я начинаю к нему привыкать.
Намереваясь произвести торговлю, я вытаскиваю все, что было в моих карманах: носовой платок, спички, памятную книжку и карандаш; решаюсь освободиться даже от своей гардемаринской тужурки, чтобы получить взамен ее своеобразную палицу, украшенную чем-то вроде головы Януса, с двойным человеческим лицом, и продолжаю прогулку уже в одной рубашке. Я попал прямо-таки в толпу детски наивного народа: старые и молодые не устают смотреть на меня, слушать меня, следовать за мной, несут передо мной мои различные приобретения: идолов, оружие, не переставая в то же время напевать свою заунывную мелодию. Подумаешь, какое впечатление произвело наше прибытие на обитателей этого уединенного острова! Иначе, впрочем, и быть не могло, когда в продолжение 10 лет на всей безграничной громаде соседних вод здесь не видали ни одного паруса.
В следующем за мной на приличном расстоянии кортеже я приобрел уже несколько друзей, числом пятерых: во-первых, Петеро; затем, двух молодых юношей, Атаму и Хуга, и двух молодых девушек, Марию и Иуаритаи. Девушки голые и только в некоторых местах прикрыты небольшим поясом; тело их было бы почти белое, без загара от солнца и моря, если бы не легкий медно-красный оттенок, составляющий отличительный признак этой расы. Длинная синяя татуировка причудливого и тонкого рисунка тянется по ногам и бедрам; она сделана, без сомнения, в расчетах придать еще более красоты стройному телу. Мария, — окрещенная миссионером еще ребенком — как странно слышать это имя на острове Рапа-Нуи! — по росту, свежести и зубам напоминает молодую богиню; а Иуаритаи со своим тонким, изящным носиком и большими робкими глазами — настоящая красавица. Волосы ее, окрашенные в красный цвет, причесаны старинным манером и убраны зеленой травой…
Боже мой, как бежит время! Уже десять с половиной часов; время возвращаться на борт к завтраку; вот я вижу вельбот: он переезжает пояс рифов и направляется к нам. Оба мои товарища возвратились с охоты в сопровождении свиты; слышно пение. Они убили несколько белых чаек, которых и раздали женщинам; кролика же — ни одного. Какие мы все трое плохие комиссионеры! А большие статуи, которые мне было поручено найти? Я о них и забыл!..
Иуаритаи.
IV
На борту нас встретили очень хорошо, а офицеры заинтересовались всеми привезенными мною вещами.
Я не сижу на месте и после полудня возвращаюсь на сушу к своим диким друзьям.
Ветер не прекращается; вероятно, он коротко знаком этому острову, так как последний лежит в той стране, где южный пассат дует со всей силой. На небе остались одни обрывки бурного утреннего покрова, и показалось солнце в синеватой глубине, — палящее солнце, так как мы ведь недалеко от тропика. Когда я подъехал к берегу, то заметил, что на острове — сонное царство, час полуденного отдыха, и мои пятеро друзей, сидя на камнях, из вежливости ожидали меня с очень сонными глазами. Я сам бы с
Последние комментарии
11 часов 23 минут назад
11 часов 23 минут назад
16 часов 42 минут назад
20 часов 24 минут назад
20 часов 44 минут назад
21 часов 39 минут назад